Нас долго расспрашивали перед входом: нет ли клаустрофобии, других заболеваний, аллергии. Я упорно не понимал – к чему это, ведь не на Крайний Север экспедицию снаряжаем. Впрочем, через пару часов блуждания под землей я начал догадываться: случись что с кем-то из нашей группы – тащить его придется на себе. Никакие спасатели тебя здесь не найдут.
В шахте не работает сотовая связь, а компас сходит с ума. Из всех доступных средств – каска с мощным фонарем, аптечка и самоспасатель.
Кстати, про каски. Это не только мера безопасности, но и способ учета. Фонарь на каску выдается под роспись: сколько фонарей «ушло» – столько и должно «прийти», если баланс не сходится на времени «Ч», то объявят тревогу. Ориентируются здесь по маркшейдерским точкам – опорным пунктам, имеющим координаты, которые предназначены для задания направления горнякам. Шахта живет круглосуточно в несколько смен. Ночью сюда приходят взрывники, чтобы управляемым взрывом получить часть породы, потом горняки, чтобы раздробить гипс и вывезти на поверхность, после маркшейдеры, чтобы проложить новые направления. Только по изведанным запасам гипса здесь хватит минимум на 100 лет непрерывной добычи. Его главное отличие – чистота: она составляет 97%. Именно такова доля сульфата кальция в добываемой породе.
– Выработку бурят шпурами, – рассказывает маркшейдер Александр Дрынов.
Каждой выработке задается направление, этим и занимаются маркшейдеры. Шахта работает с 1933 года, раньше добыча велась открытым способом, но после решили перейти на подземный, что увеличило объемы выработки.
– Если сложить все пути внутри шахты, получится около 200 км, – рассказывает Александр.
Здесь даже свое метро есть – внутри шахты циркулирует узкоколейка. Мотовозы возят вагонетки с гипсом и поднимают их на поверхность. В шутку их называют «сапсанами», и кажется, что скорость у них достаточно велика.
– Машинистом метро себя, конечно, не чувствую, хотя ассоциации есть. Состав нужен для перевозки груза. Дизелевоз работает исправно, проблем с ним особых нет, – рассказывает машинист Сергей Ладин.
Вагонетки с гипсом заполняет огромный погрузчик. Его ласково зовут «ложка».
– А вообще это ПДМ – погрузочно-доставочная машина. Она предназначена для очистки забоев и погрузки сырья.
– А почему «ложка»?
– Раньше были погрузчики другого типа, вот так назвали их когда-то, и так пошло, – объяснил водитель Иван Зорин, хотя, глядя на устройство необычного погрузчика, невольно хочется назвать его оператором.
На отработанных участках шахты выращивают овощи и грибы – климат тут самый подходящий. На одних грядках растет зеленый лук, на других – вешенки. В скором времени еще и шампиньоны будут выращивать. За всем этим хозяйством ухаживает грибовод Анатолий Мельников. Вешенки в условиях повышенной влажности вырастают тут за полторы недели, порой аврал приходится объявлять и дополнительные силы для сбора задействовать.
– Куда вам столько грибов?
– У нас 800 человек тут работают, и все они, извините, кушать хотят. В столовые все уходит подчистую. Вот попадете на обед – попробуете, – смеется Анатолий.
Кстати, шахтерам обед положен бесплатно. В термосах его доставляют прямо в штольню. Остальные обедают в столовой.
В шахте идеальная акустика. Владимир Косулин работает погрузчиком – засыпает породу в вагонетки. По жизни шагает с песней. Что и демонстрирует в шахте. Чем не концертный зал.
– Сюда бы туристов водить, показывать, – замечаю я.
– Так мы водим! У нас тут целый музей горного дела открыт, показываем, объясняем, рассказываем. Скоро новая экспозиция еще появится. Гостей много, едут отовсюду, большинство из Нижнего Новгорода, Арзамаса и Москвы.
Погода внесла свои коррективы – в музее можно посмотреть, как растут ледяные сталактиты и сталагмиты. Счастье, правда, будет недолгим – весна уже вовсю стучится даже в штольню шахты.
