«О меня три лопаты сломали»
На стандартный вопрос: что тебя туда привело, Алексей ответил односложно: не мог быть равнодушным. У Стенова был боевой опыт снайпера в ВВ – две чеченские кампании. С тех пор Алексей стал Устином – это его позывной. Стенов не скрывает ни свое имя, ни биографии. На его страничке «ВКонтакте» появилась надпись: «Я жив!».
А тогда у села Уткино его группа попала в засаду. Что было дальше, расскажет сам Устин.
- Нас было девять. Ехали на машине, и нас обстреляли из БТРа. Водитель, который сидел рядом со мной, погиб сразу. Потом еще два пацана... Завязался бой... Затем что-то рядом со мною взорвалось. Очнулся я, когда с меня снимали берцы... Потом выяснилось, что из наших еще один выжил.
Двоих нас доставили в расположение нацгвардии. Держали там двое суток. Постоянно избивали, пытали: жгли бычками, раскаленным железом, зажигалками, резали... Обе ночи я провел на заборе: меня раздели до трусов, сковали сзади руки наручниками и повесили на забор. В первую ночь обливали холодной водой – стояло лето, но ночью все равно прохладно. Утром сняли и опять начали избивать. И так весь день. А вечером опять повесили и обливали водой.
Затем нас отправили в штаб АТО. Там подержали два часа и попинали для порядка. Приехал «Правый сектор», повезли в Краматорск. Там пытки продолжались: также жгли, ломали пальцы, мне на ногах их кувалдой разбили. Молотками колени разбивали... На ночь также в яме подвешивали – только чуть-чуть касаешься ногами земли... Все это время нас не кормили. А пил я только то, чем меня по ночам поливали. Нас просто медленно убивали. О меня три лопаты сломали.
Так нас продержали еще трое суток и переправили в СБУ города Изюм. Это типа нашего ФСБ. Там нам совали какие-то бумажки подписывать. Глупости всякие: что я предатель родины, обращение к Президенту РФ, чтобы он не вводил войска на Украину и т.д. Заставляли писать прощальные письма родителям. Днем и ночью мы были пристегнуты наручниками к штырям в бетонному полу, кормили нас раз в день – «бомжпакетами» разведенными водой из крана. Иногда кусок хлеба давали... Иногда вообще не кормили. За месяц два раза чай пил... Остатки заварки мы курить пытались... Два раза в день водили в туалет. Ночью приходили, стреляли над нами в стену.
Эсбэушники вели себя более гуманно, чем «правосеки». Один даже нам тайком сигареты давал, хлеб приносил. Они только по-пьяни «чудили» - придут, попинают. Нас в камере было трое: я с парнем, с которым мы вместе попали в плен, и еще «гражданский». Его просто забрали из дома, сказав, что он «пособник сепаратистов». В ополчении он не был. Им было все равно, что я с «подельником» в одной камере нахожусь.
По законам Украины, нам светило 15 лет за участие в бандформировании. Интересно, что следователь приходил с закрытым маской лицом. Но было уже все равно: хоть расстрел, хоть тюрьма... Мы три недели почти не выходили из камеры, не знали даты, день или ночь... Какая-то апатия ко всему...
Спустя почти месяц Устина с товарищем обменяли. Тут их ждал «культурный шок»: они все переломанные, а пленные украинские солдаты возвращались как будто специально откормленными. Когда они в штабе рассказали про то, что с ними было в плену, начальник возмутился: «А мы еще этих уродов три раза в день кормим! Да еще и нормальной едой!».
Оказалось, вся группа считалась погибшей. На эту тему есть ролик на Ю-тьюбе со списком, в котором и Устин. Так же можно найти видео об обмене пленными: там Алексей идет, сильно хромая.
Его родители приезжали на братскую могилу, в которой он якобы лежал, ведь на месте короткого боя опознать погибших было невозможно, настолько тела были изуродованы и обожжены. Тем более что там еще поработала артиллерия.
Когда Устин вернулся из плена, первым делом позвонил родителям. Это был звонок с того света... Отлежавшись в расположении своего отряда, они отправились долечиваться домой.
Втроем против танка
- Ты считал свои повреждения?
- Пальцы на ногах были сломаны, четыре ребра, нос, лицо – сплошное месиво, ноги обожжены. Уши обожженные висели – о них сигареты тушили. Плечо чем-то сожгли.
- Сейчас ты вроде оклемался, что можешь сказать о своих противниках?
- «Правосеки» и нацгвардия очень хорошо и качественно вооружены. И среди них есть настоящие профи. А войска Украины – босяки, на технике 30-летней давности. Мы по сравнению с ними очень «богатые». И подготовлены во много раз лучше.
Вояки они никакие. Мы один раз под Первомайском втроем танк напугали. Он ехал прямо на нас, мы дали два залпа – попали. Танк развернулся и умчался. Хотя подствольник даже царапины на броне не сделает, нас одним выстрелом на куски разнести можно было.
И главное - у них нет никакой мотивации воевать. Даже у идейных «нациков»! Их цель: мародерство, грабежи, «отжимы» - не больше. Почему нацгвардия везде лезет, даже несмотря на приказы свыше? Почему попался «Айдар»? Для них первыми войти в город – главная цель: все твое! Да и вооруженные силы Украины тем же занимаются.
- Если сравнить эту войну с Чечней, есть разница?
- Наверное, только то, что мы сейчас с другой стороны – в «бандформировании». В Чечне я был вроде как «госслужащий», воевал на стороне государства. Тогда это была экономическая война – нефть, отмыв денег и т.д. А здесь «сепаратисты» воюют за свой дом. И в том, что люди из других стран в этом помогают, нет ничего зазорного.
- А не проще свой родной дом обустраивать? Ту же энергию да в мирных целях...
- Я там полезнее, нежели здесь таксистом или охранником. Их и всяких менеджеров и так слишком много. Меня Родина научила воевать и выживать. Поэтому лучше я помогу братьям-славянам, нежели заниматься не своим делом.
- Как ты думаешь, российских ополченцев сильно идеализируют? Для молодежи такие образы притягательны...
- Война не может быть романтикой. Это грязь, кровь и слезы. Раненые и погибшие друзья. И предательство... Какой нормальный человек будет это идеализировать? Молодым парням я не стал бы ничего советовать – пусть решают сами. Но и отговаривать не стал бы. У нас в группе был молодой парнишка – за спиной только «срочка». Он всему выучился на ходу и сейчас неплохо воюет.
Все по-другому
- Считается, что в ополчении собрались лучшие люди страны, самые неравнодушные. Сейчас ты гуляешь по улицам родного города. Есть ненависть к обывателю: вы там воюете, а они о курсе евро думают...
- Мне на них по фигу. Человек сам себе жизнь выбирает. А вот к «мужикам», которые приехали с Донбасса сюда и здесь остались, вопросы есть: не стыдно им? Ведь большинство местных, кто там сейчас, защищает свой дом, вывезли семьи и вернулись обратно. А то и с женами воюют. Помню, на одном из кордонов ополченцы шутили: таких трусов-«мужиков» заставляли в юбках переходить границу.
- А те, кто убежал от войны на Украину?
- Насколько я знаю, они очень хотят в Россию. Мужчин поголовно забрали в армию, а женщины и дети живут в тяжелых условиях.
- Это не первая твоя война. Она тебя изменила?
- На войне все по-другому. Тех, кто на ней побывал, она поневоле тянет. И сильно меняет. Этот выброс адреналина – незабываемое ощущение. Экстремальный спорт, прыжки с парашютом, «тарзанка» этого не заменят. Я один раз ради интереса прыгнул с нее – ничего особенного. А война – другая реальность. Там все проще. Да, это замкнутая система, в которой варится куча мужиков. В мирной жизни они могут перерезать друг друга, а на войне поругаются, потом помирятся. Сегодня ты поссорился с человеком, а завтра с ним хлебом делишься и из одной миски ешь.
- А с чеченцами, которые воюют в ополчении, пересекался? Не было конфликтов?
- Я даже и не думал о возможных конфликтах. Был один чеченец, он все хвастался: «Да я, в первую войну...». Я ему ответил: «И я тоже в первую войну!». После этого он назвал меня братом. Никакой ненависти не было. У нас диверсионная группа состояла целиком из чеченцев. Нормальные вояки, пусть и боевики бывшие. Кто старое помянет...
Чеченцы уважают силу. Если ты перед ними пресмыкаешься, они сядут на шею. А если ты один раз дал по морде, то он твой друг, товарищ и брат. Мы изначально повели с ними себя жестко, обозначили, туда и туда не лезьте, и у нас не будет конфликтов. Фраз типа: я ваших в войну резал, - я не слышал. Да и здесь другая война – общее дело делаем.
- Вернуться назад не собираешься?
- Собираюсь, там теперь мой дом. Меня только родители пожилые держат. Они против. Уже один раз пережили мои похороны. Но у меня там должок есть...
- Скажи честно, есть ненависть к украинцам?
- Нет. У меня есть ненависть к тем, кто меня пытал в плену. Назовем их «плохие хохлы». И у меня хорошая зрительная память...
