В нем много странных и повторяющихся по смыслу высказываний, авторы которых не столько вспоминают, сколько дают оценку происходившему. В нем даже не все эти «причастные» элементарно подписаны - предполагается, что те, кто в теме, и так разберутся. Но самая большая, пожалуй, ошибка состоит в субъективном изображении поздней советской реальности, которой противопоставляется творчество лидера «Г.О.» Егора Летова.
Существует определенный шаблонный капкан, в который попадают многие биографы, пытающиеся рассказать о деятельности и творчестве советских рок-групп 1980-х годов. Он как раз состоит в противопоставлении социально-политической системы и «бунтарей», которые с ней сражались.
При этом масштабы «бунтарства», как правило, преувеличены. Конечно, были лобовые словесные удары – такие, как «Поезд в огне» Гребенщикова или, скажем, «Революция» Шевчука. Но в подавляющем большинстве случаев рокеры выражали недовольство «совком» посредством «предательской» кальки западного образа жизни. Разумеется, не обходилось без подозрительных текстов, написанных эзоповым языком. "Все они марионетки", "Миша из города скрипящих статуй", «Мы ждем перемен", - вряд ли эти абстрактные и завуалированные намеки можно назвать бунтарством.
И система реагировала, в общем-то, адекватно. Да, «особисты» устраивали жесткие беседы, да, многие музыканты проходили по административке, но их не отправляли в ссылки, не высылали за границу, не говоря уже об «отсидках». Если бы режим реагировал жестко, вряд ли рок-фестивали середины 1980-х годов, о которых с таким упоением рассказывают сегодня, были бы вообще возможны. Таким образом, акцент на зачастую мифическую борьбу рок-группы с режимом свидетельствует или о том, что биограф ничего интересного не смог больше выудить, или о том, что выуживать было нечего.
Авторы фильма «Здорово и вечно» Наталья Чумакова (вдова Егора Летова) и Анна Цирлина (ее подруга) и попали в этот капкан, и не попали. Попали в том смысле, что противопоставление присутствует, и на нем сделан один из основных акцентов. С самого начала фильма и на всем его протяжении мы видим черно-белые, нарочито тоскливые кадры советской хроники: вот «коробки» однотипных домов, вот граждане в шубах, пробирающиеся в полутьме сквозь метель к своим «хрущобам», вот уныло марширующие участники очередной демонстрации… И как острая реакция на все это – беснующийся на сцене Егор Летов, который обличает «красный синдром» и кричит, что он «всегда будет против».
И, конечно же, рассказывается о том, как лидер «Г.О.» угодил в «психушку» и как его брат Сергей Летов – известный саксофонист – пообещал устроить пресс-конференцию, на которой мир узнал бы правду о заточении инакомыслящих в спецлечебницах.
Разумеется, протеста не могло не быть – на то он и русский андеграунд, ярчайшим проявлением которого как раз и являлась «Гражданская оборона». Не могло не быть и реакции со стороны системы. Тем не менее, все это подано достаточно необъективно – начиная с того, что в 1980-е годы в СССР господствовало цветное ТВ, а в фильме специально даны черно-белые кадры. Вообще, колорит того времени никак не может быть ограничен убогой городской архитектурой (которая господствует, в общем-то, и сегодня) и маршами за мир. Что же касается психиатрической лечебницы – то в нее лидер «Г.О.» с его нестандартным, мягко говоря, поведением и мировосприятием мог угодить не только в советское время.
Отдельный и, скорее всего, самый важный и сложный момент – летовский протест. Если бы он был направлен конкретно на советский строй, «Гражданская оборона» была бы короткоживущим, малозначащим явлением, о котором все позабыли бы в конце перестройки. Но песни Летова были популярны и в 1990-е годы, и в начале 2000-х. Они оказали какое-то особое, трудно определимое влияние не на отдельную субкультуру, а на разношерстную массу россиян вообще. И, видимо, продолжают оказывать: если на концерты, скажем, Гребенщикова ходят преимущественно люди 40-50 лет, то на фильм «Здорово и вечно» пришла 20-30-летняя публика.
Все дело в том, что уже тогда, в 1980-х годах, протест «Гражданской обороны» был не только и не столько политическим. Это было острое, бескомпромиссное отторжение тех механизмов, которые присутствуют в любом обществе (будь оно советским или демократическим) и которые омертвляют душу, заставляют совесть идти на грязные сделки, загоняют разум в клетку стандартов, из которой уже не вырваться. И вот эту глубинную правду, на которую люди старались и стараются не обращать внимания, Летов начал вскрывать и бросать слушателям в лицо. В совокупности с мощной, разрушающей все шаблоны энергетикой это заставляло людей внутренне вздрагивать, метаться примерно так же, как участники «Г.О.» метались по сцене.
И каким-то мистическим образом, вопреки изначально заданному жанру, этот дух взрывающей обыденность свободы сумел прорваться в фильм и, что называется, сделал его. Очевидно, авторы понимали, что «Гражданскую оборону» нельзя загонять не только в рамки политического противостояния, но и в рамки документалистики. То, что творилось на сцене, в зале, в сознании людей, нельзя свести к традиционной фиксации событий. Скорее всего, именно поэтому Чумакова и Цирлина не стали делать голос за кадром, не дали биографическую справку, удержали себя от соблазна создать сугубо «антисовковую» картину и – главное – дали место вот этому самому мятежному, во многом непостижимому духу.
Повторимся: «Здорово и вечно» - неудачная документалистика, но если забыть о жанровых стандартах, в целом этот фильм вряд ли можно назвать неудачным.
