И пришли русские…?
Но все это плохо уживается с нашими представлениями о широкомасштабной колонизационной и военной экспансии русских князей, завоевавших эту территорию в эпоху средневековья. Интересно, что местные жители в настоящее время практически не ассоциируют себя с народом, издревле населяющим эту землю – терюшевской мордвой, а ведь многие тамошние жители, которые считают себя «русскими», даже и не подозревают, что являются их прямыми потомками.
Присутствие русских людей на этой земле фиксируется с 1360-х годов, когда, согласно «Нижегородскому летописцу», великий суздальский князь Константин Васильевич повелел «русским селиться по Оке и по Волге, и по Кудьме, и на мордовских селищах, где кто ни пожелает». Согласно этому источнику, князь стремился заселить пустовавшие земли с целью их введения в хозяйственный оборот.
В то далекое время Дальнеконстантиновский край представлял собой своеобразную буферную зону (нейтральную полосу), которая отделяла рубежи Великого Нижегородско-Суздальского княжества от исконных эрзянских земель за реками Тешей и Пьяной. Одним из способов хозяйственного освоения этой территории был так называемый «отход», когда жители русских деревень обрабатывали выделенные им княжеские угодья, находящиеся вдали от стольного града Нижнего Новгорода. По мнению члена Географического общества нижегородца Ильи Мининзона, именно по этой причине в закудьминском крае появилось название «Константиново поле». Этот топоним упоминается в событиях 1549 года, когда состоялся поход казанских мурз в муромские земли, но наступавшие были побиты великими князьями московскими за рекой Кудьмой на «поле Константиновом».
Название это сохранилось и в последующие столетия в книгах, перечисляющих мордовские поселения. Так переписчиками в 1588 году у деревни Сеськино и села Татарское указана «отхожая поляна Константиновский перелог». Слово «перелог» означает распаханный участок поля, оставленный на время необработанным под покос с целью восстановления плодородных свойств.
И лишь позднее на месте, известном как «Константиново поле», видимо, и возникло поселение Константиново, приуроченное своим появлением ко времени не ранее конца XVI века. Думается, что похожая ситуация сложилась и с образованием топонима «Ближнее Константиново», возле Нижнего Новгорода, которое упоминается в источниках только с начала XVII века в Дозорной книге Нижегородского уезда. Таким образом, ни средневековые источники, ни данные археологии пока не подтверждают то, что Дальнее Константиново берет свое начало ранее рубежа XVI-XVII веков.
Тем не менее, нижегородские историки Игорь Кирьянов, академик Николай Филатов, а так же сотрудник Дальнеконстантиновского музея Николай Грязнов, проработавший его директором более 20 лет и внесший значимый вклад в изучение местной истории, относят возникновение села Дальнее Константиново ко времени основателя Нижегородского княжества – Константина Васильевича. Однако, мнения этих уважаемых краеведов, по большей части, опираются на данные топонимики. Намного надежнее о времени заселения поселка русскими смогут нам поведать лишь археологические исследования.
Обрусевшая мордва
Несколько по иному обстоят дела со средневековой историей коренного народа, проживающего на этой территории – мордвы-терюхан. От этого этноса на территории района остались интересные памятники, которые представлены селищами, могильниками и священными рощами. Мордва-терюха́не, или, как ее еще называют - терюшевская мордва - самая северная небольшая этнографическая группа эрзян. Терюхане издавна населяли Терюшевскую волость Нижегородской губернии (ныне Дальнеконстантиновский район). Термин терюхане связан с наименованием центра их проживания – села Большого Терюшева, название которого происходит от мордовского языческого мужского имени – Терюхай \ Терюш.
Первый раз упоминание об этом небольшом субэтносе встречается в документах XVII-XVIII веков. Одним из таких документов является «Нижегородская дозорная книга 1588 года дворцовым селам и деревням». Например, в документе этом записано – «мордва Терюшевская и Бакшеевская: Село Бакшеево, на речке на Цыщее, да к нему ж припущено в пашню и пустошь Старое Терюшево, а мордвы тое Терюшевские деревни дворы свои снесли на Бакшеево, а пашня Терюшевская сошлась за Бакшеевскою пашнею». И только потом о терюханах упоминается в нескольких исследованиях XIX века, в том числе в записках Павла Мельникова-Печерского «Очерки мордвы», опубликованных в журнале «Русский вестник» в 1867 году.
Что касается истории терюхан, мы знаем, что с XIV века князь нижегородский Константин Васильевич стал раздавать своим боярам и монастырям уделы в закудьминском крае. С того времени их постепенно стали заселять и осваивать русские крестьяне. Но скоро вместе с русскими переселенцами в крепостную зависимость попала и терюшевская мордва. В течение нескольких столетий, живя бок о бок с русскими крестьянами, терюхане стали утрачивать свою мордовскую национальную культуру, забывать свои верования, языческие обряды, родной язык, а позднее и национальный костюм. С течением времени русский народ в некотором смысле просто стер терюхан с этнической карты, также как и столетиями раньше ассимилировал финно-волжские племена мери, муромы и мещеры.
До середины XVIII века терюшевская мордва противилась крещению. Тогда царское правительство решило провести всеобщую христианизацию мордовского народа, которая осуществлялась в достаточно жесткой форме. Терюханам запрещали проводить свои традиционные языческие обряды, моления, преследовали их старейшин (прявтов) за посещение священных рощ, сажая их в тюрьмы и отправляя на каторгу в Сибирь.
Например, в 1744 году прявты Данила и Живайка Цанаевы, проживавшие в деревнях Романиха и Клеиха, подали императрице Елизавете Петровне челобитную, в которой они просили ее не подвергать мордву Терюшевской волости насильственному крещению, отозвать из волости прибывшего туда с протопопами и солдатами Нижегородского епископа Дмитрия Сеченова. Мордву, не желавшую принимать православие, он арестовывал, «держал под крепким караулом, в кандалах и колодках, бил мучительски, смертно, привязав к столбам, и в купель окунал связанных, и кресты надевал на связанных». Однако «глас народа» услышан не был, и компания по принудительному крещению «иноверцев» продолжилась еще в более жестокой мере, а это привело к Терюшевскому восстанию мордвы. Оно было жестко подавлено, а его предводителя крестьянина Несмеяна Кривова за подстрекание народа «за снятие с себя креста и за расколотие святые иконы» Правительственный сенат приговорил сжечь на костре в селе Сарлеи. Вообще же на протяжении долгого времени любые волнения и восстания мордвы жестко подавлялись властями и даже придавались огню их языческие кладбища.
В XVII веке, еще до поголовного крещения «инородцев», волостным управляющим и помещикам были отданы приказы расселять русских крестьян в мордовские деревни, и наоборот – мордву в русские. Еще одним шагом к быстрому обрусению терюхан стало поощрение смешанных браков. Предпочтение в домах селян отдавалось русскому языку, а родной язык вскоре забывался.
В середине XVIII века на вопрос нижегородского губернатора князя Даниила Друцкого, знают ли терюхане свой язык, те отвечали: «Деды и отцы наши мордовского языка не знали, и мы не знаем, говорим исстари по-русски…». А все тот же епископ Дмитрий Сеченов, проводивший среди «иноверцев» миссионерскую деятельность, ориентируясь лишь на языковой показатель, утверждал, что якобы терюхане «называются мордвою ложно, понеже они мордвою никогда не бывали и мордовского языка не знали и не знают, а говорят как суздальские и ярославские мужики». Кстати, ввиду этого сообщения есть предположения, что терюхане вовсе не являлись мордвой, а могли быть выходцами из древних финно-волжских племен – мери и муромы.
Во второй половине XIX века терюхане находились на заключительной стадии обрусения, а в первой половине XX века окончательно слились с русскими. Один из исследователей писал о терюханах в 1914 году, что население села Сарлеи хотя и считают себя мордвой, однако и говорят, и поют только по-русски. Согласно статистике, если в XVI веке в Нижегородском уезде было всего 19 мордовских селений, в 1859 году, по списку населенных мест Нижегородской губернии, значился уже 41 населенный пункт расселения терюшевской мордвы. Но в 1927-1928 годы, как зафиксировала этнографическая экспедиция Центрального музея народоведения, их осталось всего 25. И уже во время работы следующей экспедиции, проводимой Институтом этнографии АН СССР в 1957 году, ученые с удивлением выяснили, что в Дальнеконстантиновском районе не осталось ни одного терюшевского поселения. Только в населенных пунктах Макраша, а также в Большом и Малом Сеськино старики лишь еле-еле припоминали о своих некогда мордовских предков.
Их священные рощи…
К сожалению, сегодня в районе осталось очень мало уникальных памятников истории и природы мордвы, именуемых священными рощами. Одна из них – роща «Малютин», которая находится возле деревни Макраша. Священные липы достигают там 300 летнего возраста. Еще одна роща, также состоящая из липовых деревьев, стоит возле села Татарское, а у села Кажлейка красуется роща «Мольбище», название которой свидетельствует, что в глубокую старину терюхане проводили в ней свои языческие обряды и моления. Красив и величав бор Кузьмерь, что подле деревни Большое Сеськино. Где-то там, в небольшой рощице, подле ключа Рахлейка, отправлял свои языческие моления национальный герой мордовского народа – терюшский пророк Кузьма Алексеев, посвящавший местную мордву в таинства древних обрядов (в 1810 году он был приговорен к ссылке и сгинул где-то на сибирских рудниках).
Священник села Сарлеи рассказывал, что в священной роще близ деревни Большое Сескино, где жил «оной соблазнитель», бывало бесчисленное множество народу. Всю ночь там горели костры, на которых сжигались части жертвенных животных. Возвращавшиеся оттуда новокрещены-мордва рассказывали, что все они ехали с мольбища и что Кузьме-пророку являлся дух по имени Мельчеже. Другие очевидцы говорили, что Алексеев заставлял крестьян сдавать на свои идолопоклоннические мольбища деньги и там приносить в жертву богам гусей и мёд, зажигая к ночи национальные мордовские свечи – штатолы.
Кроме священных рощ в Дальнеконстантиновском районе есть немало уникальных памятников истории и археологии. Особый интерес представляет урочище, носящее наименование холм «Корабль», известное в округе села Большое Терюшево. Название это оно получило из-за своего необычного рельефа, похожего на вытянутый остров, находящийся посреди реки Макритки. Весь этот останец имеет внешнее сходство с настоящим кораблем, или с китом. Скорее всего, на этом месте некогда располагалось поселение, которое можно считать одним из первоначальных исторических мест проживания терюшевской мордвы. Местные жители иногда находят на этом месте средневековые вещи, к примеру, нам показали железное кресало и нож. Позже, по нашему предположению, на месте этого поселения могло существовать святилище, приспособленное под моления мордвы и известное как роща «Кукуй».
Сегодня в Дальнеконстантиновском районе практически не осталось людей, осознающих себя мордвой, но иногда жители русских сел называют выходцев из бывших терюшевских населенных пунктов «мордовками». На это женщины обижаются: «Какие же мы мордовки, щас мы уже русские». То же самое пишет и нижегородский журналист Виктор Девицын. На его вопрос сотрудница библиотеки села Суроватиха Марина Стенина весело засмеялась – «какая я мордовка!». Однако при этом она поведала, что еще в 1980 годы, ее прабабушку и других пожилых женщин села Кажлейка, согласно их завещанию, хоронили в шушпанах – мордовской национальной одежде в виде балахона. Так что теперь сами посудите, остались ли в Дальнеконстантиновском районе потомки мордвы-терюхан или их нет?
