Мужа нашла в школе
Ира Блохина родилась 21 апреля 1921 года на улице Загорского в фамильном доме Лавровых-Блохиных, который несколько лет назад снесли. В детстве Ирочка чуть не умерла. Ей ввели сыворотку от какой-то болезни, но со временем забыли об этом, а когда началась эпидемия, ввели снова... Девочка впала в бессознательное состояние, тогда мать взяла ее на руки и качала, качала, качала... Пока Ирочка, наконец, не очнулась.
С малых лет ее учили иностранным языкам, музыке, чтению и письму. Поэтому в школу Ира пошла сразу во второй класс, и там, конечно же, стала отличницей. Помимо учебы, она пела, танцевала, рисовала, занималась художественной гимнастикой (даже чемпионкой области стала!), лыжами.
В школе она познакомилась с будущим мужем, первой и единственной любовью – Андреем Угодчиковым, который впоследствии стал ректором ННГУ имени Лобачевского. “Ирочка была очень красива, – пишет Андрей Григорьевич в воспоминаниях. – Необыкновенно одухотворенное лицо, большие серо-голубые глаза и спокойный, как бы вопрошающий взгляд, доброжелательный, но со строжинкой, не допускающей никаких вольностей”. 17 октября 1937 года совсем юные Ира и Андрей договорились, что, если поженятся, то годы совместной жизни будут отсчитывать именно с этого дня и отмечать его ежегодно. Это правило они нарушили всего один раз за 62 года...
Ирина и Андрей зарегистрировали брак 2 июля 1941 года. Сделать это решили потому, что Угодчиков на следующий день должен был ехать на фронт в составе добровольческого комсомольского батальона. Однако в последний момент его как студента технического вуза откомандировали работать в Свердловск. Ирину же направили медсестрой в больницу Семашко, а потом – на станцию переливания крови. Воссоединились супруги только в 1944 году, когда Ирина добилась перевода в Свердловскую станцию переливания крови. В 1945 году у них родился сын Николай, а еще через пять лет – Григорий.
Втрое снизила смертность рожениц
В 1946 году Ирина Блохина пришла младшим научным сотрудником в ГНИИЭМ. В 1953 году по ее инициативе в институте была создана лаборатория физиологии и биохимии бактерий, а в 1955 году Ирина Николаевна возглавила институт. Из провинциального НИИ учреждение стало выбиваться в ведущие.
...В начале 60-х ученые забили тревогу: на нас надвигается стафилококковая чума. Она косит рожениц, новорожденных, ожоговых больных... Блохина поняла: защитить организм от стафилококка сможет биологический препарат, предусмотренный для этого самой природой. Так в 1968 году в ГНИИЭМ был получен стафилококковый иммуноглобулин. В институт полетели восторженные отклики врачей – новый препарат позволил втрое снизить смертность от стафилококковых инфекций! В 1974-76 годах ГНИИЭМ разработал стафилококковый иммуноглобулин для внутривенного введения, с 1978 года его запустили в производство. За этот глобальный труд в 1984 году Блохина и ее сподвижники получили госпремию.
К 70-м годам при ГНИИЭМ было создано крупнейшее в СССР производство бактериофагов, о спасительной силе которых помнят несколько поколений россиян.
Что же такое бактериофаг? Это препарат-пожиратель “плохих” бактерий определенного вида. Остальную микрофлору и здоровые клетки он не затрагивает. Но и росту “правильной” флоры не способствует. Поэтому однажды Ирина Блохина задумалась над созданием препарата, в котором было бы совмещено несколько бактериофагов для одновременного уничтожения различной “плохой” флоры – например, патогенных кишечных палочек и протея. Так в институте был создан колипротейный фаг. А для восстановления “правильной” микрофлоры Ирина Николаевна со своим аспирантом Юрием Тамариным разработала технологию производства препарата “колибактерин”, непревзойденную и поныне.
– Бабушка была гуманисткой в полном смысле этого слова, – говорит Ирина Угодчикова, одна из четырех внучек Ирины Николаевны. – Когда я писала дипломную работу, то решила просчитать экономическую целесообразность производства овощных соков “Эколакт”, заквашенных на лактобактериях. И пришла к неожиданным выводам: отпускная цена сока была ниже его себестоимости! На что бабушка ответила, что знает об этом, но не может поднимать цены на эти соки, поскольку они очень важны для повышения гемоглобина у беременных. А это не самая платежеспособная группа...
Считала каждую копейку
Как вспоминает бывшая аспирантка Блохиной Екатерина Якимычева, Ирина Николаевна вела учет каждой копейке. Цифры помнила наизусть. При этом никогда не пользовалась счетами, все вычисления делала на бумажке или в уме.
– Как-то Ирина Николаевна спросила меня, сколько мы выпустили тако- го-то препарата. “Столько?..” – и назвала цифру. Я прикинула: “Ну да, примерно так”, – вспоминает Екатерина Якимычева. – Через несколько дней я заглянула в бумаги и назвала ей точную цифру. Ирина Николаевна разгневалась: “Как? Ты же мне в понедельник совсем другое говорила?!” Я ответила, что не помню таких вещей наизусть. А она: “Надо помнить!” После этого я никаких цифр ей не говорила, пока в документ не загляну.
Окружающие поражались тому, как Блохина все успевает. При этом она редко задерживалась на работе. Приходила к восьми, уходила в шесть, выполнив все запланированные дела. Вообще любые вопросы она решала очень быстро. –
Ирина Николаевна терпеть не могла, чтобы люди подолгу ждали в приемной ее аудиенции, – вспоминает Екатерина Якимычева. – Как узнает, что пришел посетитель – тут же просит нас освободить кабинет.
А еще Блохина могла сказать: “Ты задерживаешь выполнение государственного задания”. И это для любого сотрудника являлось самым большим порицанием. Зато и результат налицо – под руководством Блохиной было подготовлено 40 кандидатских и шесть докторских диссертаций.
– Была ли бабушка авторитарным руководителем? Думаю, в какие-то моменты она могла быть даже агрессивной, – размышляет внучка Ирина Угодчикова. – Потому что защищала свое детище – институт. Но при всей ее властности, думаю, люди чувствовали, что она к ним относится хорошо.
На “Волге” и по Волге
Было у Ирины Блохиной ценное свойство: закрывая за собой дверь институтского кабинета, она тут же переставала быть директором и становилась любящей женой.
– Свою личную жизнь она напоказ не выставляла, – говорит Екатерина Якимычева. – Только через много лет работы бок о бок с ней я узнала, что ее муж – ректор университета!
Они почти не расставались. В отпуск всегда ездили вместе. Особенно запомнился океанский круиз по Дальнему Востоку, который супруги совершили в 1970 году. А когда на корабль пришла телеграмма, что у них родилась внучка, в ответ они отбили, что “ознаменовали ее рождение покорением вулкана Эбеко”.
В 1961 году Ирина Николаевна и Андрей Григорьевич купили “Волгу-21” и исколесили Прибалтику, Карелию, Крым. Другой их страстью был отдых на Волге. Уезжали с детьми на “необитаемый остров” на моторке и жили там пару недель. А позднее супруги купили и подержанный тихоходный катер.
По словам Ирины Угодчиковой, жили бабушка с дедушкой скромно. В обстановке трехкомнатной квартиры на улице Генкиной не было и намека на роскошь. Тем не менее, в 1970 году Андрея Григорьевича “продернули” по партийной линии “за излишества в строительстве дачных домиков”. Хотя, конечно, об этом и речи не было: супруги возводили в Зеленом Городе самую обычную “фазенду”.
Несмотря на крайнюю занятость, Ирина Николаевна делала все возможное, чтобы ее муж питался по часам. На работу готовила “сундучок” с едой, а на обед они собирались дома. Посуду мыли по очереди: неделю – жена, неделю– муж. Стирали всем семейством.
Часы досуга Ирина Николаевна коротала за чтением художественной литературы. Когда хотела отвлечься, раскладывала пасьянс. А еще Ирина Николаевна писала стихи.
- ...Нас венчали закаты и зори над Волгой,
- Липы пряный дурман.
- Неба темная синь.
- И не чаяли мы, что совместной и долгой
- Будет наша, как выигрыш
- негаданный, жизнь...
– Поскольку бабушка работала буквально до последнего дня своей жизни, то виделись мы, в основном, по воскресеньям, – рассказывает Ирина Угодчикова. – И если по будням вести хозяйство им помогала домработница, то в этот день бабушка пекла пироги сама. У нее был фирменный рецепт слоеного теста, доставшийся ей от мамы Евдокии Ивановны.
Новатор в науке, Блохина была новатором и на кухне. “Модернизированный” ею оливье (вместо моркови яблоко, вместо соленого огурца – клюква) получался чрезвычайно пикантным.
Опережала время
Многие вспоминают Ирину Николаевну как привлекательную и грациозную женщину с великолепной осанкой. Причем, такой она оставалась и в преклонном возрасте.
– Помню, в начале 90-х мы совещались с Ириной Николаевной у нее в кабинете. Настало утро, и передо мной была обычная женщина в повседневной одежде и со скромной прической, – вспоминает Екатерина Якимычева. – А вечером Ирина Николаевна собиралась на совещание в дом партпроса. И вот подъезжает ее машина... она выходит... и я внутренне ахнула: когда это она успела сделать такую прекрасную укладку и переодеться в элегантный костюм?!
– Бабушка всегда была очень женственной, и, думаю, что мужчины ею восхищались. Дедушка не уставал ей говорить, как она красива, – говорит и внучка Ирина Угодчикова.
В своих воспоминаниях Андрей Угодчиков описывает такой случай. В 1948 году они с женой пошли в драмтеатр, а по пути заглянули в обувной магазин. Ирина с восхищением остановилась около красивых белых босоножек. Муж предложил ей примерить их. Обувь сидела как влитая. Но где взять денег? Угодчиков царским жестом достал только что полученную зарплату, на которую супругам предстояло жить ближайшие две недели. Зато, как пишет Андрей Григорьевич, “я пошел в театр со счастливой любимой женщиной”.
– До последних лет бабушка носила длинные волосы. Постриглась, лишь когда сломала руку и не могла самостоятельно заделывать себе пучок, – рассказывает Ирина Угодчикова. – А вот косметикой она практически не пользовалась. Знаете, бабушка удивительно мягко, красиво состарилась.
Как вспоминает внучка, Блохина любила модные вещи, но ничего вычурного себе не позволяла. К золоту и бриллиантам относилась прохладно, хотя она и Андрей Григорьевич зарабатывали по 400 рублей в месяц и могли себе это позволить. Зато у Ирины Николаевны были оригинальные бусы из отполированных косточек какого-то экзотического растения. Их она привезла из командировки в Индию.
– Смотрелось это по тем временам очень смело, – улыбается Ирина Угодчикова. – А сейчас подобные украшения носят многие. Видите, бабушка опережала время и в научных разработках, и в моде.
“Я сама!”
Последние десять лет жизни Ирины Николаевны были безрадостны. Она никогда не отличалась богатырским здоровьем, а тут, как по команде, подняли голову все болезни.
– По семейной легенде, в молодости бабушка заразилась чем-то в лаборатории, – рассказывает Ирина Угодчикова. – Болезнь дала осложнения и беспокоила ее всю жизнь. В 1960 году у нее так болело колено, что она полгода не ходила и не могла спать под простыней. Тогда дедушка соорудил специальный короб, в который она укладывала ногу во время сна.
В середине 90-х воспаление коленных суставов вновь дало о себе знать. Вопреки настойчивым просьбам близких, серьезно Ирина Николаевна не лечилась – только мазями да ортопедическими стельками. Недуг прогрессировал, и последние два-три года Блохина передвигалась только на машине от подъезда до работы. При этом продолжала ездить в командировки в Москву.
– Однако предложить ей помощь у многих язык не поворачивался, – говорит Екатерина Якимычева. – Как-то раз я вызвалась донести до кабинета ее портфель. На это она ответила: “Я сама!”
22 марта 1999 года муж заметил у Ирины Николаевны чуть заметный дефект речи. На следующее утро Блохину отвезли в больницу с диагнозом “тромбоз мелких сосудов головного мозга”. Ирина Николаевна быстро шла на поправку, и уже через неделю врачи разрешили ей полулежа читать и писать. Ухудшение произошло неожиданно и было уже необратимым. 4 апреля за полчаса до бурной грозы Ирина Николаевна потеряла сознание. У нее наступил паралич левой половины тела. Консилиум признал состояние пациентки безнадежным. Однако она жила еще десять суток, ни на мгновение не приходя в сознание. До 78-летия Блохина не дожила всего неделю...
Хоронили Ирину Николаевну при огромном стечении народа, даже пришлось перекрыть движение по проспекту Гагарина. Ее последним пристанищем стало Бугровское кладбище. Андрей Угодчиков пережил любимую жену на восемь с половиной лет. Пока позволяло здоровье, бывал на ее могиле практически каждый день. А стихи, которые она писала всю жизнь, собрал и издал отдельной книжечкой.
