Владимир Урюпин: “Полиция – меч карающий“

Легенда нижегородского уголовного розыска рассказал, почему народ не любит стражей порядка

Писать сегодня хорошо про полицию многие считают неприличным. По уровню народной «нелюбви» полицейские хоть и не дотягивают до чиновников и депутатов, но все равно находятся на верхних ступеньках рейтинга. В чем их сегодня только не обвиняют – в коррупции, безнаказанности, в беспределе, который творится в погоне за «палочными показателями». А между тем обычные полицейские будни далеко не всякий бы выдержал. Каждый день стражи порядка погружаются в мир, о существовании которого, сидя в теплом офисе, даже не хочется думать – в бездну беззакония, слез, грязи и крови...

Легенда нижегородского уголовного розыска рассказал, почему народ не любит стражей порядка

«Да разве это коррупция?»

Утро, на которое было запланировано наше интервью, у начальника отдела полиции по Приокскому району Владимира Урюпина начиналось с подписания бумаг. Первым в кабинет протиснулся майор с огромной стопкой документов в руках. Пока Владимир Николаевич размашисто ставил свои подписи на всей этой кипе, в кабинете один за другим вырастали другие сотрудники и подсовывали на подпись кто акт, кто заявление…

Досье “МК“

Владимир Урюпин. 45 лет. Полковник полиции.

Закончил Горьковскую школу милиции. В 1993 году начал службу оперуполномоченным в УБОП. Дважды выезжал в командировки в Чечню. Возглавлял криминальную милицию Ленинского и Приокского районов. 19 октября назначен начальником отдела полиции №6 по Приокскому району.

Женат. Четверо детей.

- Вы, наверное, сейчас сидите и думаете: «Вот она, сложная служба начальника полиции – бумажки подмахивать», - перехватывает Урюпин мой взгляд, который я уже косо кидаю в сторону очередного посетителя. – Я помню, случай был в молодости. Я тогда только начал работать в патрульно-постовой службе. И вот заступаю на дежурство, а в это время на балкон выходит кто-то из начальников – постоял, покурил, посмотрел по сторонам. И я поймал себя на мысли: «Вот как хорошо быть начальником: сиди себе в теплом кабинете, кури на балкончике. А ты иди, патрулируй целый день по холоду и слякоти». Потом уже понял, что все совсем не так…

На самом деле у меня и мысли нет, что весь рабочий день Владимира Урюпина состоит из бумажных дел. До того, как идти на интервью, я собрала его досье. Мне было важно узнать, что представляет собой человек, от которого я хочу получить ответы на вопросы, волнующие многих: что происходит с правоохранительными органами и как изменить негативное отношение людей к ним.

Владимир Урюпин пришел в органы в начале 1990-х и сразу попал в самое серьезное на тот момент подразделение – отдел по борьбе с организованной преступностью (УБОП) областного главка. За десять лет работы оперативником он участвовал в раскрытии десятков громких преступлений.

Коллеги называют его современным Жегловым. И шутят, что Владимира знает в лицо весь преступный мир Нижнего Новгорода. А Урюпин хорошо помнит, как поднимались и воевали за бизнес многие нынешние народные избранники.

Оперативной работы Владимир Урюпин не прекращает до сих пор. Какую бы должность не занимал, постоянно участвует в разработках и лично ездит на задержание. Одно из последних таких дел, где вместе со своими коллегами он дневал и ночевал на месте преступления – убийство на улице Батумской пятерых человек в сентябре прошлого года. На первый взгляд, это был обычный пожар. Но после того, как он был потушен, эксперты обнаружили на телах погибших десятки ножевых ранений. Оперативно-следственной группе тогда пришлось через ситечко просеять всю золу от сгоревшего дома, чтобы найти орудие преступления, а затем все-таки выйти на след преступников.

Две недели назад полковник Владимир Урюпин был назначен начальником отдела полиции №6 – по Приокскому району.

- Я не думаю, что когда-то были времена, когда все любили правоохранительные органы, - переходим мы сразу к главной теме нашей беседы. – Все-таки полиция - это меч карающий. И, как минимум, у определенного круга людей в любой стране и во все времена всегда будет негативное отношение к нам.

- Но сейчас таких людей гораздо больше. Только ленивый не скажет, что стражи порядка вместо борьбы с преступностью погрязли в коррупции.

- У нас по коррупционным статьям чаще всего проходят гаишники, попадающиеся на взятке в 500 рублей. Разве это коррупция? Особенно на фоне того, что в верхах воруют миллионами. Знаете, есть такая пословица - «рыба гниет с головы». Какое общество – такая и полиция. Полицейские же не на каких-то других планетах живут, они граждане этой страны. Естественно, что в полиции, как и в любом другом месте, есть неправильные люди. Есть грубияны и хамы, есть нечистые на руку... Но их, поверьте, не так много. В большинстве своем ребята добросовестно пашут с утра до вечера, невзирая на то, что получают копейки.

Скоро, правда, будут получать посерьезней деньги. И тогда, я думаю, отбор в органы будет тщательней. Будет конкурс, и мы сможем принимать самых лучших.

Вор должен сидеть в тюрьме

- Владимир Николаевич, сколько вам нужно времени, чтобы определить, выйдет из молодого человека хороший опер или нет?

- С первого взгляда сказать сложно, но уже через неделю, месяц можно точно понять, из кого выйдет толк. Фанатизм должен быть, глаза гореть. Я пришел в милицию, когда совершалось огромное количество преступлений: что ни день, то рэкет, вымогательства, разбойные нападения, убийства... Все, кто тогда работал в УБОПе, были невероятно преданы делу. И когда я попал в стаю, я стал жить по ее законам. Честно скажу – я фанател от работы: когда нужно было часами сидеть в засаде, проводить обыски, ездить на задержания. Но больше всего я получал удовольствие, когда раскрывал преступление и возвращал потерпевшим похищенное. Я пришел в феврале, а уже в мае мы вдвоем с таким же новичком, как я, одни задерживали членов банды. На работе мы тогда проводили сутки напролет. По четыре дня мог вообще не появляться дома – покемаришь где-нибудь на диванчике в кабинете - и хорошо. Иногда мне кажется, что сегодня я уже не вижу такого горения у своих подчиненных, но именно из-за этого фанатизма, который был и у руководства УБОПа, удалось остановить преступный беспредел в нашем регионе и не допустить того, что творилось в других.

И я тогда уже понял, что хороший опер – это человек, который в первую очередь умеет добывать информацию. А значит, он должен уметь общаться, разговорить человека, расположить к себе и суметь услышать главное. Иногда это мелочь, но она поможет раскрутить все дело.

И параллельно этому нарабатывать собственный авторитет. Никогда не обманывать тех людей, с которыми работаешь. Держать слово, даже когда это в ущерб тебе.

- Но ведь невозможно быть постоянно честным. Тем более, правда у всех своя. Помните классический пример из «Места встречи» - спор Жеглова с Шараповым о том, честно это или нет, подкинуть Кирпичу кошелек. Сегодня ведь это тоже бывает – карманник успевает сбросить кошелек - и значит, для суда он невиновен. И честно это, если опер буквально впихивает этот кошелек обратно в карман преступника, чтобы привлечь его к ответственности?

- Поймать карманника – это, действительно, очень сложно. Но тот опер и хорош, кто сумеет схватить преступника за руку. Естественно, никто не говорит, что подбрасывать кошельки - это правильно и что нужно так делать. К тому же можно обойтись без этого - есть другие составляющие доказательственной базы: свидетели, в качестве которых могут также выступать и сами сотрудники полиции, отпечатки пальцев на кошельке.

Но если говорить о фильме или просто о ситуации, где опер так поступил – в какой-то степени ведь это справедливо. Если по совести, то этот карманник должен сидеть. И опер не ради себя подкинул ему кошелек, а ради людей. Сейчас он вора отпустит, тот пойдет, и еще пятерых человек обчистит…

- Но не станет это первым звеном в череде компромиссов. То есть сегодня я ударю, потому что задержанный скрывает подельников. А завтра - потому что хочу на него «глухарей» повесить, а он отказывается?

- Бить на допросе – это вообще не метод. Я уверен, любые показания можно получить, не применяя физической силы. И я всегда своих подчиненных учу – в первую очередь оперативник должен работать головой. К моменту задержания, а это, кстати, последняя стадия оперативно-розыскных мероприятий, грамотный сотрудник должен собрать достаточно доказательств о причастности задерживаемого к совершению преступления и у него просто не должно быть необходимости кого-то бить. А должна иметься увесистая “компра“ (компромат. – Авт.) на задержанного. Он ее выкладывает, и тот сам тогда решает, отпираться ему или все рассказать.

Педофилов – расстреливать на площади Минина

- Но почему тогда есть столько людей, которые уверяют, что их пытали в милиции? Выбивали нужные показания. Даже комитет специальный создан против пыток, куда постоянно поступают жалобы потерпевших от рук стражей порядка?

- Я не могу отвечать за всю полицию. Может быть, где-то и бьют. Но еще раз повторюсь – это от некомпетентности оперативных сотрудников. Но если вы говорите про задержание, то там физическая сила применяется всегда. И оружие достаем, если необходимо. Вы же понимаете, мы задерживаем преступников – людей, которые представляют опасность для общества. И они сопротивляются в этот момент.

А что касается жалоб в Комитет против пыток, то очень часто туда обращаются люди, которые просто хотят уйти от наказания. Несколько лет назад, когда я был начальником криминальной милиции Ленинского района, мы задержали банду автоугонщиков. Главарем там была молодая девушка – под два метра ростом, с черным поясом каратэ. Ее задерживали последней, когда уже взяли всех, и была куча доказательств ее вины. Она работала охранником в магазине, задерживать поехали два наших сотрудника. Она сопротивлялась, поэтому ее скрутили, надели наручники. Привезли в отдел и сразу доставили ко мне в кабинет. Я сам допрашивал. Она признала свою причастность. Потом прибежала мама, стала просить отпустить ее из-под стражи домой. Ее отпустили под подписку, и она, знаете, какую бучу подняла! Рассказывала журналистам, что мы ее здесь били, пытали, не кормили и чуть ли не изнасиловали. Показывала следы от наручников, которые, кстати, остались из-за того, что она сопротивлялась в момент задержания. И на камере в ее магазине это хорошо видно.

Проводились проверки, но никакой вины наших сотрудников установлено не было. Но зато она добилась своего: из-за поднятой шумихи ей дали лишь условный срок. Я тогда предупреждал ее маму, что дочка все равно сядет. Так и вышло: спустя какое-то время попалась на грабеже и получила уже реальный срок.

У нас сегодня вообще очень много говорят о том, что нужно соблюдать права преступников. Чуть что бегут с жалобами: вот моего сына “отмудохали“ при задержании. Уронили на пол. Избили. Дойдем до Страсбургского суда…

А почему никто не говорит о защите прав потерпевших? Почему их не спросили, какое отношение должно быть к их обидчикам. Нам говорят, что преступник такой же человек… И мы должны соответствующе к нему относиться. Я не спорю, такой же человек, но он лишил жизни другого. Кто ему позволил? Почему-то он не отнесся к своей жертве по-человечески. А я должен теперь бегать ему тут попу подтирать, памперсы менять?

О правах преступников очень любят рассуждать депутаты. Особенно те из них, которые никогда не становились жертвой преступления и уж тем более никогда в жизни не видели глаза матери, у которой вот только что убили ребенка. А стоит им оказаться в этой каше, я уверен, они начнут кричать совсем по-другому… Несколько лет назад санкции на арест выдавал не суд, а прокуратура. И в одном из районов был прокурорский работник, который никогда не арестовывал жуликов. Он говорил, что человек, мол, оступился, надо дать ему шанс исправиться. Я-то был уверен, что никто из них не исправится, но приходилось отпускать. И что вы думаете? Он сам однажды стал жертвой преступления – было совершено разбойное нападение на его семью, с причинением телесных повреждений. После этого он влет стал выдавать санкции на арест любых жуликов.

- Значит, эмоции все-таки есть, когда задерживаете преступника?

- А как иначе? Вот представьте, вы приезжаете на место преступления, а там мать убивается, что у нее ребенка только что убили или надругались над ним. Что вы будете чувствовать? У меня самого четверо детей. И я понимаю, что любой отец в этот момент порвал бы этого негодяя на месте. И мы сдерживаем себя, чтобы только не разорвать его. А была бы моя воля, я приказал бы его расстрелять на площади Минина. И уверен, что тогда бы мы очень многих спасли от насилия, а может, и смерти. Потому что другой педофил посмотрел бы, что его может ожидать, и сто раз подумал, стоит ли ему трогать ребенка. А так он посидит, выйдет и снова берется за старое.

И в каких еще хороших условиях посидит. На наши с вами налоги три раза в день сытно покушает, поспит, телевизор посмотрит. А я считаю, что если уж нет смертной казни, то выдать лопату и отправить на вредное производство. Пусть искупают свою вину. А у нас пока больше кричат, если заключенным вдруг не те простыни выдали…

Что еще почитать

В регионах

Новости региона

Все новости

Новости

Самое читаемое

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру