Потерпевшие из клетки
Примечательна диспозиция подсудимого и пострадавших. Первый находится в зале суда. Пострадавшие – в «клетке». Это заключенные, которые на себе вкусили прелести современного тюремного быта. Всего потерпевшими проходят около пятидесяти зэков.
Гуфсиновский чин обвиняется по далеко не кровожадной статье – халатность. Это не избиение заключенных, и даже не банальная взятка. «Семерка» находится в поселке Восход Варнавинского района. Место глухое: как говорится, «до начальства далеко, до бога высоко». Тем не менее, проверяющая комиссия добралась и туда. И выявила далеко нелицеприятные вещи. Примечательно, но события, о которых пойдет речь, произошли в 2008-2009 годах, а уголовное дело возбудили только в марте 2011-го. И то по факту «необоснованного водворения неустановленными лицами осужденных в ШИЗО».
Согласно должностным обязанностям, Евгений Давыдов должен был «ежедневно осуществлять обход камер штрафного изолятора (ШИЗО), проводить прием по личным вопросам содержавшихся в них осужденных, принимать меры к устранению выявленных недостатков и удовлетворению обоснованных жалоб и заявлений этих осужденных». То есть не только наблюдать, но и приводить в соответствие с законом быт своих подопечных. По материалам обвинительного заключения выходит, что это ему было неинтересно. Если следовать логике зэка, то чем дальше начальство, тем лучше. В данном случае вышло по-другому. По материалам дела, это привело к неоднократным незаконным водворениям в ШИЗО.
Согласно статье 99 Уголовно-исправительного кодекса РФ, «посетителям» ШИЗО полагаются спальные места, постельные принадлежности выдаются только на период сна, а заключенные переодеваются в одежду, закрепленную за изолятором. По правилам внутреннего распорядка, заключенные могут брать в ШИЗО не только предметы личной гигиены, но и газеты, и журналы, религиозную литературу и предметы культа.
По рассказам зэков, нахождение в ШИЗО на «семерке» проходило абсолютно по-другому. Никакой речи о религиозной литературе не шло. Не говоря уж о светских журналах. Узников полностью раздевали и голыми загоняли в камеру. Откидные «шконки» на ночь не опускались, и приходилось спать обнаженным на бетонном полу. Кто-то так прожил несколько дней, а кто-то более месяца. Последствия такого ночлега для не обремененного витаминами зэковского организма более чем понятны – туберкулез. От тюремного начальства неоднократно приходилось слышать, что «тубик» в зону приходит с воли, где криминальный элемент ведет антисанитарный образ жизни. Думается, что на воле даже самый опустившийся человек не будет добровольно спать голым на бетонном полу.
Собрать показания заключенных во время следствия было не так-то просто. 39 из 66 свидетелей-зэков рассказали о порядках на зоне только после того, как их перевели в другую колонию, 26 – после того, как освободились. Только один дал показания, находясь на «семерке». При этом попросил, чтобы его тоже перевели в другую колонию. Поэтому мы не будем называть фамилий и имен заключенных – многим из них предстоит досиживать свои сроки.
При проверках заключенных прятали
Один из зэков - дневальных изолятора - рассказал на следствии, что откидные кровати в камерах никогда не опускались, не говоря уж о выдаче постельных принадлежностей. Специальной одежды в ШИЗО не было, а во время проверок приезжающими осужденных выводили из камер и прятали в прогулочных двориках.
Другой заявил, что «фактически всем на территории ШИЗО распоряжались дневальные из числа осужденных». Никто из сотрудников колонии там постоянно не находился, инспектора этим пренебрегали. Они только приводили туда осужденных, в их присутствии дневальные снимали с зэков одежду и абсолютно голыми помещали в указанную инспектором камеру.
- Большинство осужденных содержались в камерах без каких-либо постановлений, - говорит зэк-свидетель. - Это было удобно и администрации колонии, создававшей видимость благоприятной обстановки, и осужденным, поскольку водворение в ШИЗО не отражалось в их личных делах и не влияло на возможность условно-досрочного освобождения.
Почти все дневальные утверждали, что зама по безопасности в ШИЗО ни разу не видели. Только один заявил, что постоянно наблюдал Давыдова в штрафном изоляторе. Но есть показания одного из потерпевших, который заявляет, что этот «свидетель» был человеком Давыдова и старшиной его отряда. Вступив на эту должность, тот начал беспредельничать – выгонять на мороз без верхней одежды. Он вместе с другими зэками возмутился, за что и угодил в ШИЗО.
Вполне естественно, что допрошенные сотрудники колонии, оперативные дежурные и младшие инспектора отдела безопасности, чьи обязанности и приходилось выполнять дневальным зэкам, не подтверждали этих фактов. А фельдшер заявила, что инспектировала она только те камеры, куда ее допускали контролеры.
На следствии Давыдов сказал, что в ШИЗО бывал ежедневно и не выявлял там незаконно помещенных осужденных. И сам начальник колонии утверждал, что посещал ШИЗО еженедельно и о каких-то нарушениях там ему неизвестно. Вслед за «кумом» никаких нарушений не заметило и остальное начальство «семерки». Однако, по мнению следствия, к их показаниям стоит относиться критически.
Кстати
Разные цифры
Есть еще одна немаловажная деталь – «учет» в ШИЗО. Во время проверки обнаружили тетрадь, в которой зэки-дневальные фиксировали «посетителей». Но она была обнаружена почему-то в медицинском кабинете. В ней были перечислены фамилии 66 заключенных, побывавших в изоляторе с 2008 по 2010 годы.
В то же время начальник воспитательного отдела «семерки» заявил на следствии, что в 2009 году в ШИЗО было водворено только 17 человек, а «данных о помещении других осужденных у него не имеется».
А в книге учета осужденных совсем другие цифры: в 2008 году в ШИЗО вообще никого не помещали, а в 2009-м зафиксировано только три человека!
В журнале учета рапортов о нарушение порядка написано, что в 2008 году зафиксировано 20 нарушений, а в 2009-м – 36, и в ШИЗО водворялись девять зэков.
Как видно, цифры в разных документах сильно противоречат друг другу.
Почему не жаловались?
Именно этот вопрос задал сам г-н Давыдов нашему корреспонденту. Почему же зэки не сообщили «кому следует» о нарушениях их содержания непосредственно после пребывания в штрафном изоляторе? В ответ на это потерпевшие в один голос заявляют, что никто из них не жаловался, боясь расправы. Ее администрация колонии могла произвести руками осужденных из числа «актива» или, говоря народным языком, «ссученных». Да и вообще зэку хочется быстрее на волю выйти, зачем обострять отношения с тюремным начальством? Но не всем это удается.
По мнению самого Давыдова, проработавшего в исправительной системе с 1989 года, данный судебный процесс – провокация против него:
- Я не согласен с предъявленным мне обвинением. На моей должности всегда есть недоброжелатели среди контингента осужденных. Сейчас я временно отстранен от занимаемой должности, и это ведет к ослаблению режима. Стоит учитывать тот факт, что многие так называемые пострадавшие осуждены на длительные сроки. И поездки на процесс в Нижний - для них своеобразное развлечение в однотипной тюремной жизни. Так же как и участие в процессе. Я наблюдаю, что за последние годы заключенные становятся более дерзкими. И этому немало способствуют СМИ и правозащитники, которые всегда потакают многочисленным жалобам зэков.
Понятно, что униженных и оскорбленных на Руси всегда любили. И это неотъемлемая часть нашей культуры. Только вот что рассказал на одном из заседаний об этих самых «поездках в Нижний» один из «дерзких» зэков-потерпевших. Мужчина попросил защиты и возложил ответственность за свою жизнь на суд.
- 1 июля я прибыл в Нижний Новгород в СИЗО-1. В комнате обыска сотрудники дежурной смены увидели у меня в вещах документы по данному уголовному делу. Один из них сказал: «Ты судишься с такими же, как мы, и в нашу смену ты вообще здесь умрешь». Дежурные отобрали у меня продукты. Сегодня, когда потерпевших по делу собирали на заседание, дежурный помощник начальника следственного изолятора из той же смены опять вел себя неадекватно, угрожал и всячески оскорблял. Я считаю, что это связано с рассматриваемым делом. Сейчас, после заседания, мне опять придется возвращаться в СИЗО-1, и со мной может случиться все что угодно.
