Ситуация с объектами накопленного экологического вреда в Нижегородской области обстоит так, что привести в порядок все сразу нельзя. Но бороться за экологию нужно. И нужно это делать на двух фронтах. Первый – не допускать дальнейшего загрязнения. Второй – постепенно убираться там, где намусорили.
И в этом смысле Дзержинск как территория с проблемами, причем накопившимися за долгую советскую историю, стала полигоном для обкатки программ – как федеральных, требующих больших затрат, так и локальных.
Всем известно, что еще несколько лет назад тремя главными проблемами Дзержинска были «Белое море», «Черная дыра» и Игумновский полигон. Теперь полигон закрыт, о «Белом море» правительство недавно также отчиталось – рекультивация завершена. Работы с «Черной дырой» находятся на финальной стадии. Теперь необходимо создать реестр остающихся проблем, чтобы понимать, что еще осталось – а осталось немало.
Если же говорить не только про Дзержинск, но и про весь регион, то у нас есть Шуваловский полигон в Нижнем Новгороде. Это большая площадь, на которой ранее была промзона, складировавшая отходы производства, потом эта территория стала несанкционированной свалкой. И разбираться со всем этим придется довольно долго. Процесс начат, но работы еще непочатый край.
А самая острая проблема, которая пока не имеет решения, это проблема Бурнаковской низины. В свое время здесь сливали нефтепродукты, которые просачивались в почву. На исходе советской власти возникла идея здесь что-нибудь построить, но после проведения анализа стало ясно, что строить ничего нельзя. Но уже в постсоветское время эти исследования посчитали устаревшими, а проведение новых слишком затратным, поэтому махнули рукой и построили жилой микрорайон. В результате мы имеем загрязнение Волги.
Что с этим делать – непонятно, не дома же сносить. А какие мероприятия при такой истории загрязнений проводить, пока никто сказать не может. В прошлом году велись серьезные исследования, и весной они будут продолжены.
А в случае строительства низконапорной плотины в регионе вскроется еще ряд проблем, которые надо будет решать срочно. Например, с теми же скотомогильниками, которые пока угрозы не представляют, но, будучи затоплены водой, могут стать серьезными источниками загрязнения.
Поэтому история с устранением накопленного экологического вреда в Нижегородской области кончится нескоро. Работы хватит и нам, и будущим поколениям.
Надо сказать и о методике решения этих проблем. Дилемма такова, что если говорить о необходимости полной переработки отходов, то нужно понимать, как и с помощью каких технологий это делать. Сжигание экологи называют небезопасным способом. А что еще можно сделать с миллионами кубических метров отходов того же Игумновского полигона или «Белого моря», куда их девать? На Марс не вывезешь.
Поэтому сейчас решается задача прекратить инфильтрацию вредных веществ в окружающую среду. Это консервация, это не полное устранение, для которого пока нет технологий и возможностей.
Ставить вопрос о том, чтобы с сегодня на завтра возвратить планете первозданный облик – какой она была до появления человека, – наша цивилизация пока не в силах. Не говоря уже о конкретных экономических возможностях отдельно взятой страны и отдельно взятого региона. Но двигаться к этому надо.
Можно спорить по поводу того, какие именно шаги следует сделать в первую очередь. Наверное, что-то и можно было сделать эффективнее, однако кроме окружающей среды у нас есть еще и окружающее общественно-государственное устройство, которое тоже обладает определенной устойчивостью и инерцией, и в некоторых случаях лучше, чтобы делалось что-то, о чем уже договорились, чем терять время на поиск идеальных решений, которые могут таковыми и не оказаться.
Да, надо вести споры, вырабатывать наилучшие способы решения, создавать новые технологии, но продолжать работу по минимизации потерь необходимо уже сегодня.
За последние годы проделана огромная работа по снижению выбросов работающих производств. Не будем забывать, что подавляющая часть экологического ущерба была накоплена в советское время, когда вопросы экологии не ставили во главу угла. Но уже в тяжелые 90-е годы и кстовские нефтепереработчики, и энергетики начали вводить современные системы очистки.
Сейчас сброс неочищенных сточных вод в реки – это экстраординарный случай. Выбросы в атмосферу на основных предприятиях снижены на порядки. Да, в глубинке могут чадить какие-то асфальтовые заводики, но общие объемы выбросов несравнимы с тем, что было тридцать лет назад. Воздух в Нижнем стал гораздо чище.
Что касается накопленного ущерба, то не всегда можно, как шутили в одном фильме, загнать симпатичное грибообразное облако в блестящий металлический шар из урана. Но есть технологии, которые позволяют что-то переработать. Я знаю, что в нижегородском Институте химии разрабатывали технологии по переработке отходов нефтепродуктов в резиноподобные вещества, которым нашлось конкретное применение. Нет, само по себе это нерентабельное производство и на переработке отходов заработать деньги пока не получится. Но это и удешевляет работы по ликвидации экологического ущерба, и дает пусть примитивные изделия, но способные заменить те, что делаются из сырой нефти, то есть экономятся еще неиспользованные природные ресурсы.
Будущее – за такими технологиями. А пока правильным будет добиться, чтобы накопленные отходы не расползались, не просачивались, не отравляли окружающую среду.
