Рассматривая дело экс-главы Нижнего Новгорода Олега Сорокина и бывших сотрудников МВД Евгения Воронина и Романа Маркеева, Нижегородский районной суд установил антирекорд по числу допущенных нарушений.
Как ранее писал «МК в Нижнем Новгороде», суд закончился 7 марта обвинительным приговором. Отставных полицейских, раскрывших покушение на убийство Сорокина, признали виновными в похищении человека и превышении должностных полномочий в 2004 году, а самого Сорокина суд счел их пособником.
Кроме того, бывшего главу города осудили за получение взятки в 2012 году. Ему назначено наказание в виде 10 лет лишения свободы в колонии строгого режима и штрафа в размере 460,8 миллиона рублей. Воронина и Маркеева приговорили соответственно к пяти с половиной и пяти годам лишения свободы в колонии строгого режима.
Адвокат Сорокина Дмитрий Кравченко составил список допущенных судом нарушений. В нем 26 позиций. Суд не давал ознакомиться с материалами и вещественными доказательствами, лишал защиту возможности заявлять ходатайства, уходил от рассмотрения заявлений об отводе, установил жесткий график заседаний, не позволяющий адвокатам нормально работать, не предоставлял обвиняемому конфиденциальных свиданий, отказался огласить более 1,5 тысячи документов, вызвать более 30 свидетелей и провести экспертизы, не стал допрашивать восемь свидетелей, которые явились в суд, ограничил защиту во времени на представление доказательства, проигнорировал данные о наличии в деле секретных материалов и так далее. По словам Кравченко, даже условия в помещении для подсудимых были неприемлемыми. Там было душно, плохо слышно и видно, а пара заседаний проводилась в зале, где «аквариум» был без аудиосвязи.
Кроме того, как рассказал Дмитрий Кравченко, судья не давала новым адвокатам знакомиться с материалами, устраивала им допросы по поводу профессиональной деятельности, игнорировала все возражения на свои действия и неоднократно снимала с рассмотрения важные вопросы, заявленные адвокатами.
Сторона защиты продолжает настаивать на невиновности подсудимых и будет обращать внимание вышестоящих судов на перечисленные выше беспрецедентные нарушения. Адвокаты считают, районный суд полностью пренебрег принципом состязательности и равенства сторон. Дмитрий Кравченко назвал приговор антигосударственным и подрывающим доверие к правоохранительным органам и судебной системе. По его словам, то, что в деле нет состава преступления, очевидно всем.
Между тем, дело Сорокина уже привлекло внимание Совета при президенте России по правам человека. Как заявил член Совета Андрей Бабушкин, данный процесс показывает, что даже по резонансным делам обеспечить независимость судов в России не удается.
«Потому что независимость суда — это не совокупные гарантии типа наличия вооруженной охраны и разных привилегий у судьи, — отметил Бабушкин. — Это в первую очередь, внутреннее ощущение свободы, когда человек готов абстрагироваться от личных интересов, от любых других факторов — требований своего супруга или своего однокашника. Он просто способен работать на этой должности исходя из понимания им общественного государственного интереса, независимо от интересов своего окружения. А таких судей, к сожалению, у нас в судебной системе мало и они постоянно находятся в зоне риска, так как уязвимы перед своим начальством. Этот процесс (по делу Олега Сорокина — Ред.) показал, что мы еще не имеем независимого правосудия».
Комментируя дело Сорокина Андрей Бабушкин подробно остановился на допущенных судом нарушениях. Он выделил нарушения типичные и экзотические.
«Типичным является недопуск защитника из числа иных лиц, Захара Прилепина, — отметил Бабушкин. — Суд может допустить такого защитника по ходатайству обвиняемого. Когда законодатель это писал, то имел в виду что можно допустить в том случае когда нет оснований для отказа, если человек не является заинтересованным лицом, не страдает психическим заболеванием. Но когда дело имеет резонансный характер и судья хочет унизить, деморализовать, ослабить волю обвиняемых, то отказывает в допуске защитника даже если это уважаемый человек.
Другое типичное нарушение — это судебная гонка, когда человека поднимают в шесть утра, потом везут в суд. Он попадет в конвойное помещение сидит там несколько часов, там же принимает пищу, не может во время процесса в туалет сходить. В аквариуме душно. Понятно, что это приводит к стрессовой ситуации у любого самого психологически устойчивого человека. Это делается для того, чтобы парализовать волю, создать условия когда обвинение может из людей вить веревки. Таких, типичных нарушений в деле Сорокина я нашел около десятка.
Но есть и экзотические. Например, судебная гонка, когда любой ценой пытаются быстрее рассмотреть дело, потому что в апреле истекает срок привлечения к уголовной ответственности. Судья — ребенок? Не понимает, что до апреля приговор все равно не вступит в законную силу? Судья прекрасно это все понимает. То есть, судья у кого то находится на коротком поводке и чья то злая воля управляет процессом.
Ну, и здесь я вижу элемент такого правоохранительного, судебного злобствования. Прошло 15 лет, люди себя ничем больше не запятнали. Понятно, что раскрывалась не кража из магазина сумок, а покушение на убийство. Понятно, что были противоборствующие силы и они действовали жестко. Нужно было быстрее раскрыть преступление, ведь неизвестно было — сегодня покушение, а завтра, может, и убили бы. И тем не менее, людей поместили под стражу».
