Экс-глава Нижнего Новгорода Олег Сорокин выступил с последним словом

В заголовок статьи о заключительном этапе судебного процесса по делу экс-главы Нижнего Новгорода Олега Сорокина и бывших полицейских Евгения Воронина и Романа Маркеева так и просится слово «кривосудие». Потому что назвать правосудием происходящее сейчас в Нижегородском райсуде язык не повернется.

Экс-глава Нижнего Новгорода Олег Сорокин выступил с последним словом
Фото: Андрей Абрамов

Все, кто внимательно следит за ходом процесса, видели, как день за днем нарушались права людей, находящихся на скамье подсудимых. Это было настолько очевидным, что даже адвокат Александра Новоселова (который участвует в деле в качестве потерпевшего) Сергей Шунин был вынужден вступиться за них. За что и был отстранен.

Обвинение представляло свои доказательства больше месяца, тогда как защите дали неполные восемь дней. Судья игнорировала львиную долю ходатайств адвокатов, она отказалась даже от допроса уже вызванных свидетелей. Об изучении доказательств и речь не шла. Быстрей-быстрей, вперед к приговору!

И уже 4 марта суд завершил прения сторон. Подсудимым было предоставлено последнее слово.

Мы приводим выступление Олега Сорокина в кратком изложении по текстовой трансляции, которую на каждом судебном заседании ведут журналисты медиапроекта «Столица Нижний» на сайте stnmedia.ru.

– Я думаю, что все в этом зале понимают, что решение по этому делу принято уже давно, в середине 2017 года. В августе 2017 года арестовали Воронина и Маркеева, и начался обычный торг со стороны людей во власти, которых, кстати, туда никто не выбирал. Сейчас политика стала более жесткой, чем раньше. За политическими требованиями всегда следуют и другие. Я идеальный кандидат, за счет кого можно поднажиться. Но даже сейчас надо упаковать это в какую-то политическую целесообразность.

Все, что здесь происходит, это попытка придать легитимность решению, принятому давно и не здесь. Это сразу стало понятно, когда запретили съемки в зале. Ведь, казалось бы, раз открытый процесс, то люди должны видеть, что вот она, власть, отвечает по закону. Негативное отношение к общественным защитникам, когда их не допустили, хотя институт общественных защитников не сейчас изобретен (напомним, что суд отказал писателю Захару Прилепину в ходатайстве о том, чтобы стать общественным защитником Олега Сорокина. – Ред.).

А избирательность при проведении закрытого заседания? Одних свидетелей допрашивали в закрытом заседании, других – в открытом. А потом все пошло по нарастающей: отказ защите представлять доказательства, вызывать свидетелей. Не допрашивались ключевые свидетели обвинения. Меня не допустили к знакомству с вещественными доказательствами.

Потом начали назначать судебные заседания на каждый рабочий день. Люди, которые здесь годами работают, такого никогда не видели. Мы в суд приезжали самыми первыми, тут еще иногда даже охраны не было, мы ее на улице ждали. А уезжали самыми последними. Вот условия, в которые нас поместил суд. Все это не оставляет никаких сомнений, каким будет приговор.

Но самая главная проблема для меня – это то, что я недооценил те изменения, которые сейчас происходят в политической системе, из-за этого теперь страдают люди, которые сидят рядом со мной. Я не дал возможность приступить к дележу активов моей семьи, но их сделал заложниками моей самоуверенности, неосмотрительности.

События, которые мы тут обсуждаем, произошли 15 лет назад. За все эти годы предъявляемые сегодня доказательства служили подтверждением невиновности Воронина и Маркеева. Но сейчас вдруг свидетели начали говорить то, чего они не помнили в течение этих лет. Мы должны были подходить серьезно и критически к показаниям этих людей, в том числе показаниям Новоселова, который покрывал преступников, покушавшихся на убийство. Он был осужден за телефонный терроризм. А сейчас мы видим, что телефонный террорист и лжесвидетель сросся целиком с гособвинением. Вот ему мы верим, а многочисленным свидетелям, сослуживцам, руководителям этих подсудимых никто не верит.

Эти люди (бывшие полицейские Е. Воронин и Р. Маркеев. – Ред.) за свою жизнь ничего не нарушили. Они ничего, кроме благодарностей и наград, от государства не получили, не заработали богатства, даже за границей ни разу не были. Ваша честь, я считаю, что приговор должен быть не таким суровым по отношению к ним, он вообще должен быть отменен. Их уголовное преследование подрывает веру в справедливость у огромного количества людей.

Приговор будет оглашен 7 марта.

Захар Прилепин, писатель:

– Сегодня Сорокин продолжал говорить так называемое «последнее слово», и один его довод точно кажется мне убедительным. Сорокин говорит примерно следующее: если наши органы поймали негодяя из системы власти – они должны были сделать суд открытым. Народу же понравится. Народ любит, когда лиходеев и коррупционеров сажают.

Но отчего-то всё сделали наоборот.

По телевизору для людей непритязательных показали пару заказных фильмов про мэра Сорокина, который в городе понастроил торговых центров (кошмар какой), и жилых домов (ужас), и всякого другого прочего (жуть) – но как-то не объяснили, что судят его совсем за другое.

А за что?

Интересно же!

Сделали бы, говорю, трансляцию на нижегородские каналы, чтоб нижегородцы в глаза посмотрели бывшему главе города.

Нет-нет-нет. Тихо, за закрытыми дверями судят.

Лично для меня очень важно, что Сорокин снова много говорил не о себе.

А о тех, кто вместе с ним оказался на скамье подсудимых.

Как хотите, а в этом есть и мужское поведение, и человеческое достоинство. В чем бы Сорокин ни был виноват.

Может быть, он действительно виноват во многом. Просто на этом суде я наблюдаю сидящих в зале – и, знаете, у всех то блуждающая улыбка на лице, то какая-то тоска в глазах.

Что-то не то происходит.

Насколько далеко всё это зайдет?

Александр Прудник, социолог:

4 марта Олег Сорокин произнес последнее слово в судебном заседании. На этом участие сторон в процессе по делу, по которому кроме экс-главы города проходят также бывшие милиционеры Евгений Воронин и Роман Маркеев, завершилось. Осталась лишь финальная часть – оглашение приговора.

Обвинение инкриминировало подсудимым ряд деяний, которые попадают под статьи Уголовного кодекса. Следует сразу ясно сказать, что если обвиняемые действительно их совершили, то они, несомненно, должны понести наказание в соответствии законом. Вот только убедительные доказательства совершения этих преступлений в ходе следствия и суда, которые суммарно длились больше года, так и не были представлены. Главный вопрос – совершили ли подсудимые преступления или нет – остался нераскрытым. И теперь, каким бы ни был вынесенный приговор, он на этот вопрос уже не ответит. При любом исходе суда сомнения останутся.

Существенную часть своего последнего слова Сорокин посвятил не собственной защите, а заступничеству за Воронина и Маркеева, которые волею обстоятельств стали участниками этого процесса. Он принял на себя ответственность за их судьбу, понимая, что они против собственной воли оказались втянуты в воронку событий его жизни.

Сорокин совершенно верно указал на то, что все произошедшее с этими людьми имеет не только личное измерение, но и общественное звучание. В последнем слове он акцентирует внимание именно на этом: «Их уголовное преследование подрывает веру в справедливость у огромного числа людей: у следователей, которые 15 лет отказывали в возбуждении уголовного дела, у их коллег, у всех рядовых сотрудников правоохранительных органов, которые работают не за звездочки на погонах».

Несомненно, многие действующие работники правоохранительных органов, глядя на то, что происходит на этом процессе, скорректируют степень своей лояльности системе, которая допустила такое отношение к их бывшим коллегам. Иначе просто быть не может. Неужели эту лояльность стоило приносить в жертву ради наказания одного человека?

В последнем слове Сорокина был озвучен ключевой тезис, который не должен пройти мимо нашего внимания: «Сейчас у людей, которые облечены властью, есть опасения за любую угрозу их власти». Действительно, некоторые социологи и политические психологи уже определенное время фиксируют рост уровня тревожности у части представителей властных и околовластных структур. Неопределенность источника таких тревог может усиливать нерациональную мотивацию поступков, которые наблюдателям извне могут казаться нелогичными, спонтанными и наносящими ущерб самим инициаторам такого поведения.

Вполне возможно, что Олег Сорокин стал жертвой именно таких действий, вызванных иррациональными защитными мотивами. Если так, то задача всех участников этого и последующих процессов состоит в возвращении совершаемых ими действий на рациональный уровень, на уровень здравого смысла.

Опубликован в газете "Московский комсомолец" №11 от 6 марта 2019

Заголовок в газете: Олег Сорокин: «Решение по этому делу принято уже давно»

Что еще почитать

В регионах

Новости региона

Все новости

Новости

Самое читаемое

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру