«Околоправовой абсурд»
О том, что судья планирует ограничить защиту, было известно заранее, но шокированные таким решением адвокаты до последнего надеялись, что оно останется на уровне декларации. Надежда растаяла быстро. 21 февраля суд объявил об истечении времени на представление доказательств. В распоряжении адвокатов всех трех подсудимых было менее трех дней, в то время как обвинение допрашивало свидетелей и представляло доказательства более месяца.
Адвокат Дмитрий Артемьев назвал эту ситуацию «околоправовым абсурдом». В экспертной среде эти события также вызвали возмущение. «Процесс все больше напоминает финишный спурт на скачках, когда разгоряченные наездники отчаянно хлещут измученных лошадей, чтобы вовремя пересечь финишную прямую, – заявил социолог Александр Прудник. – Подобный подход ставит под удар всю судебную систему».
Политолог Александр Рожков выразился в похожем ключе. «Чем дальше в лес, тем больше дров – именно так можно охарактеризовать ход судебного разбирательства, – отметил он. – Чертовщина какая-то».
«Иначе как дурно поставленным и неталантливо исполняемым спектаклем это не назовешь», – сказал гуманитарный технолог Константин Барановский. Политический обозреватель Сергей Анисимов и вовсе назвал происходящее «плутовским романом с элементами буффонады и дешевого фарса».
Процесс или экзекуция?
О недопустимости решения суда заявил даже Сергей Шунин, защитник потерпевшего Александра Новоселова, после чего Новоселов заявил об отказе от своего адвоката с формулировкой «утрата доверия». По его словам, Шунин предложил защите Сорокина написать жалобу на судью.
«Если честные и благородные поступки в зале суда являются неправильными, то мне сложно оценивать, – прокомментировал Олег Сорокин поступок Сергея Шунина. – Я могу выразить только уважение к этому человеку».
Когда возражать стал адвокат Воронина Антон Стассий, отметив, что судья превращает процесс в экзекуцию, его фактически силой удалили из зала суда до начал прений. «Я заявил, что я отказываюсь добровольно покидать зал судебного заседания, после этого суд начал повышать голос, ко мне подошел пристав, – рассказал Стассий. – Разумеется, я не стал вступать в активное физическое противостояние и покинул зал судебного заседания».
Потерпевший, которого не было
Однако, несмотря на препятствия, адвокаты сумели использовать отведенное им время максимально эффективно. По приглашению стороны защиты в суде выступили профессор кафедры уголовного права и процесса юридического факультета университета имени Лобачевского, доктор медицинских наук, специалист по криминалистике Владимир Толстолуцкий и кандидат медицинских наук, доктор юридических наук, профессор кафедры судебных экспертиз в Московском государственном юридическом университете имени О. Е. Кутафина, преподающий дисциплины «Судебная медицина» и «Судебная нейрофизиология», Сергей Самищенко.
Ученые представили результаты экспертиз, которые говорят, что потерпевший Александр Новоселов не имел черепно-мозговой травмы после оперативного эксперимента, проведенного 27 апреля 2004 года. Следы побоев на голове также отсутствовали. По словам Толстолуцкого и Самищенко, характер повреждений, зафиксированных в медицинских документах, которые содержатся в уголовном деле, а также результаты анализа видеозаписи, просмотренной в суде, вступают в противоречие с показаниями Новоселова.
«Это весьма уважаемые люди, признанные в профессиональном сообществе, их авторитет никем не оспаривается, – пояснил адвокат Дмитрий Кравченко. – И они подтвердили правоту стороны защиты, сообщив, что никаких оснований считать Новоселова потерпевшим нет, как это следовало уже из всех других доказательств».
Смонтированные доказательства
Двое других свидетелей защиты привели факты, из которых следует, что Сорокин не обладал полномочиями принимать решения по поводу выделения земли в Нижнем Новгороде. Он отошел от бизнеса и не содействовал ранее созданным им организациям. Показания подтвердили, что в 2012–2013 годах Сорокин не был заинтересован в деятельности компании «Инградстрой».
В ходе допроса свидетеля Михаила Осадчего, проректора по науке Института русского языка имени Пушкина, специалиста по словообразованию и судебной лингвистике, выяснилось, что в проведенном ранее экспертом Громовым анализе аудиозаписи беседы Олега Сорокина, Евгения Хана и Мансура Садекова в Каннах были допущены ошибки. По словам Осадчего, Громов не проанализировал коммуникативную ситуацию. Вместо этого он повторил выводы из задания, которое сформулировал следователь. Некоторые из них не имеют научных оснований, а являются субъективным мнением эксперта. «Необходима повторная экспертиза», – заявил Осадчий.
Специалисты по информационным технологиям Дмитрий Зиновьев и Андрей Цыганов, которые провели свое исследование аудиозаписи в Каннах и видеозаписи разговора Сорокина и Садекова, пришли к выводу, что они могли быть смонтированы. Это противоречит ранее сделанной экспертизе, приобщенной к уголовному делу.
Зиновьев обратил внимание на тот факт, что им дали для анализа аудиозапись в формате wav, тогда как модель диктофона Olympus, на который, согласно материалам дела, она была сделана, исключает возможность записи в этом формате. Это означает, что перед тем, как запись была приобщена к делу, ее конвертировали. В результате конвертации пропадает возможность определить целый ряд признаков монтажа. Таким образом файл мог быть отредактирован, но в настоящий момент это нельзя определить. Кроме того, как отметил Дмитрий Зиновьев, качество записи не позволяет достоверно определить участников разговора.
Андрей Цыганов, эксперт по исследованию голоса, звучащей речи, звуковой среды, видеоизображения, его условий, средств и материалов, заявил о том, что видеозапись, представленная экспертам в формате DVD, также конвертировалась.
Кроме того, были представлены документы, опровергающие показания «тайного» свидетеля, который выступил под псевдонимом Шмелев. Он заявил, что приемная депутата Сорокина находилась в бизнес-центре «Столица Нижний». На самом деле она в течение более пяти лет располагалась в доме № 160а по улице Горького, что подтверждают соответствующий договор и печатные материалы.
Олег Сорокин дает показания
В арсенале защитников было еще много аргументов, но они остались без рассмотрения. Несмотря на протесты, суд настоял на ограничении отведенного им времени. Олег Сорокин попросил отложить слушания, чтобы подсудимые могли проконсультироваться с защитниками перед допросом. Но суд разрешил только съездить в следственный изолятор за записями, сделанными в ходе ознакомления с материалами дела, и выделил 30 минут на консультации.
После перерыва, несмотря на грубые нарушения права на защиту, Сорокин начал давать показания. В течение нескольких часов он рассказывал факты по эпизоду 2012 года, связанного с событиями вокруг ЗАО «Вектрон». Предприниматель Мансур Садеков попытался подкупить собственников этой компании и впоследствии был за это осужден. Сорокину вменяют, что Садеков действовал в его интересах. Однако в суд Садеков не явился и свои показания не подтвердил.
Как рассказал Сорокин, из-за обжалования «Вектроном» земельного аукциона городской бюджет не мог получить деньги в течение двух лет. «250 миллионов рублей – это два детских сада!» – пояснил экс-глава города.
Кроме того, Сорокин представил исчерпывающую информацию о принципах деятельности инвестиционного совета при губернаторе, о том, почему он в ней участвовал и как принимались решения, которые являлись рекомендациями. Касаясь вопроса о полномочиях главы города в рамках двуглавой системы управления, он привел факты, подтвержденные Уставом Нижнего Новгорода и федеральным законодательством, согласно которым полномочия по распоряжению имуществом, включая землю, являются прерогативой главы администрации.
Обвинение запуталось в аукционах
Свидетельствуя об обстоятельствах записи беседы в Каннах в отеле «Маджестик», которую скрытно записал Евгений Хан, Олег Сорокин указал на важное обстоятельство, о котором сторона обвинения предпочитает не говорить. Дело в том, что одна из тем разговора касалась аукциона по земельному участку в районе улицы Украинской площадью 12 гектаров и стоимостью 82 миллиона рублей, в то время как сторона обвинения неверно посчитала, что речь шла об участке в районе деревни Новой Кузнечихи площадью 453 гектара.
ЗАО «Вектрон» не участвовало в этом аукционе, но оспаривало его в суде. Жалоба есть в материалах дела. Она была подана 20 февраля – на следующий день после того, как Сорокин и Хан встречались в Кремле. 26 февраля Федеральная антимонопольная служба признала жалобу необоснованной, и в тот же день Евгений Хан и Мансур Садеков встретились в Москве, чтобы обсудить это решение.
Главный свидетель обвинения
Олег Сорокин привел и другие факты, опровергающие ранее прозвучавшую в суде информацию. Так, Александр Беспалов и Евгений Хан не являлись собственниками компании «Вектрон», как утверждала сторона обвинения. Согласно выписке из ЕГРЮЛ, ее учредителем была некая организация, а владельцами – Геворкян и Мизякин. «Вектрон» был создан в 2012 году с уставным капиталом 30 тысяч рублей, не занимался строительством и в связи с бездействие был ликвидирован решением ФАС в 2017 году. Как выяснилось в ходе проверки, юридический адрес компании был недостоверным.
«За весь период деятельности “Вектрон” имел движение средств по счетам – ноль, выплат зарплат и т. п. – по всем статьям ноль, даже директор зарплату не получал, никого вообще не было зарегистрировано в качестве сотрудников, – рассказал Сорокин. – Компания с нулевыми оборотами в течение пяти лет у нас сегодня главный свидетель обвинения, а ее директор то ли труп, то ли нет, с филькиной грамотой о смерти».
Достоверность сведений о личности генерального директора «Вектрона» Александра Беспалова, по мнению Сорокина, сомнительна. Ранее в суде высказывались предположения о том, что на самом деле он является провокатором полиции. «Судьба его суду неизвестна, – сказал о Беспалове Сорокин. – Наверное, загорает на каком-нибудь очередном спецзадании».
Что касается компании «Инградстрой», то Олег Сорокин узнал о ее существовании на инвестиционном совете при губернаторе Нижегородской области, на котором она выступила в качестве претендента на участок земли на Верхневолжской набережной. О том, что УК «Столица Нижний» представила «Инградстрою» краткосрочный заем, ему стало известно летом или осенью 2013 года.
Рассказывая о событиях более чем пятилетней давности, Сорокин производил впечатление человека, заботой которого было благополучие города. В силу ответственности, которая на нем лежала, он и сегодня прекрасно помнит обстоятельства того времени. Однако, как заметил адвокат Дмитрий Кравченко, суд продемонстрировал, что ему не нравится обстоятельность допроса Сорокина. Так, судья заявила, что один из заданных защитниками вопросов не относится к уголовному дела, а относится к версии защиты. По словам Кравченко, указывая адвокатам на «неправильное» поведение, суд дает им понять, что отведенное им время ограничено. Это значит, что сроки по-прежнему остаются приоритетом над всеми другими возможными основаниями.
