– Вы недавно вернулись из Великого Новгорода с конференции по реставрации. Что вам посоветовали новгородские специалисты?
– Судно, найденное в земле на берегу Ветлуги, мы раскапываем третий год. Оно огромное и древнее. Согласно отчету почвоведа, исследовавшего пятиметровые наносы грунта, его возраст составляет около 400 лет. На самом свежем слое уже выросли столетние деревья. При этом, конструкция объекта такова, что может быть отнесена к XIX веку, в ней есть, например, болтовые соединения. Поэтому, если предварительные данные о возрасте подтвердятся, это может в корне изменить наши взгляды на освоение северных территорий Нижегородской области. Ведь считается, что в те времена по Ветлуге плавали лишь небольшие судёнышки, а получается, что ходили такие гиганты. Но даже с учетом того, что точных сведений о датировке пока нет, ясно, что в наши руки попал уникальный памятник кораблестроения. Ему уже присвоен статус объекта культурного наследия регионального значения, но, думаю, он и в список Всемирного наследия ЮНЕСКО будет включен со временем.
Опыта обращения с мокрым археологическим деревом в Нижнем Новгороде нет, а в Великом Новгороде существует одна из лучших реставрационных школ. Я там сделал доклад, рассказал в общем и целом о ветлужских белянах. Мне дали очень много полезных советов, обещали помочь. Впереди два очень сложных дела. Во-первых, надо полностью извлечь судно и перевезти в Нижний Новгород. А во вторых, спасти его от разложения. В земле материал хорошо сохраняется и может пролежать достаточно долго, но стоит его вытащить, как он начинает рассыпаться в прах. Новгородцы имеют богатый опыт по сохранению деревянных памятников. Для того, чтобы в этом убедиться, достаточно сходить в местный музей. Местные реставраторы и археологи, некоторых из которых я знаю по совместной работе в молодые годы, приняли меня тепло и с радостью проконсультировали. Они подсказали несколько путей сохранения судна, поэтому вернулся я в радужном настроении.
– Что это за пути?
– Дерево лежало в мокром грунте и насквозь пропиталось водой. При сушке, начиная с верхнего слоя, оно начнет коробиться и рассыпаться. Но если обработать его полиэтиленгликолем так, чтобы влага была вытеснена, то процесс разложения будет остановлен. Первую пропитку необходимо выполнить на месте сразу после извлечения, а затем повторить на месте доставки. За эту зиму предстоит найти ангар для хранения судна. Специалисты уверяют, что помещение может быть неотапливаемым. Думаю, мы соорудим его на улице Дальней, где у музея есть площади. Что-то вроде теплицы из поликарбоната. Технологию мне подсказали опять же в Великом Новгороде люди, которые делали музей археологического дерева в Свияжске.
– А как планируется судно перевозить?
– Скорее всего, придется его разбирать. Перевозка по воздуху вряд ли возможна. Какие бы бандажи мы не подложили, оно развалится. Тем более, что останки находятся не в полной сохранности, судно потерпело крушение. Когда его туда заносило, оно горело, один борт разломан. Какая-то трагедия разыгралась там сотни лет назад…Словом, уж лучше развалить самому, но вопрос доставки окончательно еще не решен. Мы ведь полностью не сняли грунт. Я планировал сделать это в текущем году, но и представить не мог, насколько гигантским окажется объем земляных работ. Мы вручную раскопали и вывезли примерно 220 КАМАЗов земли. И если с верхним слоем все просто – как говорится, «бери больше, бросай дальше, отдыхай пока летит» – то по мере продвижения, копать приходилось аккуратно и медленно. При этом, работали в полевых условиях, жили в палатках, готовили на костре. Очень помогли местные жители. В итоге сделали много, но, повторюсь, судно оказалось гораздо больше, чем я думал.
– Каковы же его размеры?
– Когда мы только нашли судно, то провели георадарное исследование. Оно показало ширину восемь, а длину – около 32 метров. В прошлом году, мы частично сняли грунт, раскопали верхнюю часть судна, затем некоторые другие конструкции, и сделали новые расчеты, согласно которым длина судна составила около 45, а ширина – примерно 12 метров. Но и это оказалось не совсем точно. На самом деле, длина объекта – более 50 метров, ширина – 14. Река в этом месте образовала два прирусловых вала земли и песка высотой пять метров. Судно ушло под них. Сейчас мы его законсервировали на зиму, а в следующем году уже в мае начнем раскапывать и доставать. Для этого, помимо прочего, придется соорудить систему водоотведения, потому что поблизости находится озеро, воды которого сочатся как раз под объектом. Этим летом на раскопках побывали коллеги из Нижегородского государственного архитектурно-строительного университета, которые подсказали, как это лучше сделать.
– Изначально высказывалось предположение, что найденный объект – это беляна. Оно подтверждается?
– Да. Видите ли, Ветлуга никогда не была судоходной круглый год. Даже в древности, когда она была полноводной, большие суда могли проходить по ней только весной или поздней осенью. Летом река сильно мелела, как, к слову, и Волга. Это известный факт. К примеру, рядом с Нижним Новгородом есть остров Телячий. Он называется так потому, что раньше на него гоняли пастись скот. Опять же неподалеку был перекат, который мелел до полуметра. Баржи с бурлаками стояли в очередь, ждали, пока несколько тысяч рабочих лопатами углубят проход, который быстро заносило землей.
Итак, найденное нами судно шло весной. Его осадка составляет примерно 1,7 метра. Никаких следов от парового двигателя, паруса, весел – да можно ли представить пятидесятиметровое судно на веслах? Против течения весной во время половодья оно идти не могло, а значит, являлось сплавным. Сплавным судном могла быть только беляна. Без сомнения, мы имеем дело с сохранившимся в прекрасном состоянии древним памятником уникальной нижегородской ремесленной культуры.
– Памятником настолько огромным, что полностью его не сможет вместить ни один нижегородский музей. Где он может выставляться?
– Например, на Стрелке в одном из металлических пакгаузов. Сейчас они стоят под открытым небом, защищенные антикоррозийным покрытием, но это явление временное. Конструкции не рассчитаны на атмосферные нагрузки, их надо застеклить. Один из пакгаузов можно полностью посвятить деревянному флоту. Мы готовы продемонстрировать и другие объекты помимо беляны: у нас есть лодка великовражка, аналог которой уже никто не сделает, потому что мастеров не осталось, есть керженский ботник в идеальном состоянии, которому более ста лет, еще кое-что. Поставим и новодел – макет плота. История плотоводства на Волге славная, а вообще деревянное судостроение развивалось в наших краях с XIV века. Это должно быть отмечено.
Конечно, к реализации идеи создания общественного пространства на Стрелке надо подходить очень аккуратно. Как мне кажется, акцент надо делать на судостроении, создавать музей флота. Танки я бы туда ставить не стал. А вот экраноплан установить надо. Я знаю, что на Каспии стоит, ржавеет алексеевский ударный экраноплан «Лунь», без всякого ухода. Найти бы деньги, чтобы перетащить его сюда. Да простит меня ректор Политеха, но и та машина, что находится во дворе Технического университета тоже «просится» на Стрелку. В этом музее должны быть выставлены в открытом показе знаменитые на весь мир детища Алексеева «Ракета», «Метеор», «Восход», а также множество прочей разнообразной техники, в том числе маломерный флот, который в былые времена бороздил Волгу. У причальной стенки хорошо бы поставить дебаркадеры с функциями кафе, смотровых площадок и даже гостиниц, и соорудить пристань, к которой будут причаливать прогулочные суда. Причем, парк таких судов может быть создан в стиле ретро, из образцов советской промышленности. Для развития туризма это будет очень кстати.
– Хотелось поговорить с вами и о других проектах и жизни музея в целом, но наши рамки ограничены, поэтому осветим только один вопрос. Недавно главное здание НГИАМЗ – Усадьбу Рукавишниковых – передали из федеральной в региональную собственность. Что это меняет?
– Говоря простым языком, чем больше наше – тем лучше. Теперь областной бюджет может выделять средства на ремонт здания, а это очень важно. Главный корпус отреставрирован сравнительно недавно и нуждается только в уходе, но вот флигель находится в аварийном состоянии. А ведь там находится «золотой» фонд Нижегородской области. Некоторые вещи с трудом поддаются оценке, они бесценны. Крышу мы к зиме отремонтируем, на это выделены средства, но работы еще много. До федерального центра достучаться по такому вопросу сложно, а с областью все решается гораздо быстрее. Губернатор Глеб Никитин внимательно относится к нашим нуждам. Он помог с ветлужским судном. Прежний глава региона от меня попросту отмахнулся и для того, чтобы отправиться в первую экспедицию на Ветлугу, средства пришлось скрести по сусекам. А Глеб Сергеевич не только сразу понял значение находки, но и предоставил солидную материальную помощь, в том числе на транспортировку. Надеюсь, что к 800-летию Нижнего Новгорода в 2021 году мы сможем показать беляну нижегородцам и гостям города.
