Результаты социологического исследования Института проблем социального управления показывают, что за последние полгода цели, ради которых нижегородцы делают денежные накопления, существенно изменились. И это совершенно понятно.
Коронавирусные ограничения очень многих нижегородцев поставил в ситуацию, когда они получали либо половинную, либо вовсе минимальную оплату. Я знаю случаи, когда людей переводили на десять тысяч рублей с обещанием не просто восстановить потом зарплату, но даже выплатить долг, то есть накопившуюся разницу, но потом. А у нас очень многие не имели накоплений к моменту введения ограничений. Поэтому реакция последовала, как только люди вышли на работу. Они поняли, что на случай проблем нужно иметь некую «подушку безопасности»: в кармане, на карточке, в банке любого рода – сберегательном или в стеклянной банке. Если до этого люди копили в течение года на отпуск, на крупную покупку, то теперь все стараются получить некую страховку от неизвестной угрозы.
Многие не понимают, что их ждет в ближайшем будущем. Да, предприятий закрылось немного, но людей напугала именно угроза закрытия: никто не может быть уверен, что временно закрытое предприятие возобновит работу через два-три месяца. Естественно, это касается в первую очередь сферы частного бизнеса – малого и среднего.
Поэтому люди и стараются отложить – на черный день, на случай каких-либо проблем, на лечение. Люди привыкли к стабильному обществу, к более-менее стабильной работе, стабильной зарплате. Многие опросы 2014–2016 годов показывали, что проблема безработицы очень сильно опустилась в рейтинге, пропустив на верхние строчки размер оплаты труда, образование, здравоохранение, ЖКХ, цены на товары и услуги.
Средний житель России не чувствовал угрозы безработицы, поэтому накопления имел минимальные. Жил от зарплаты до зарплаты – и это при растущей закредитованности: у многих есть ипотека, авто- и потребительские кредиты. Так, квартиры сегодня за наличные практически не покупаются – обязательно задействуются либо кредиты, либо материнский капитал, либо какие-то другие внешние источники. У людей нет больших накоплений.
Поэтому, когда угроза безработицы взлетела на самый верх, люди начали экономить, откладывать на всякий случай, чтобы можно было на время поиска работы, месяц-два-три, как-то перекантоваться: содержать семью, платить те же кредиты и так далее.
При этом бросается в глаза, что, несмотря на существенные изменения по всем остальным пунктам, доля тех, кто копит на отдых, развлечения и путешествия (11,3 процента), осталась неизменной вплоть до десятых. Но ведь в отпуск на наш российский юг (Крым и Сочи) вместе с выездами за границу ездят считанные проценты россиян – достаточно посмотреть статистику. А у нас стопятидесятимиллионная страна. И в этом году после снятия ограничений на наш юг и в Турцию поехали все те же люди, что и всегда.
И если откладывают на отпуск и путешествия, согласно сентябрьскому опросу, те же одиннадцать процентов, то я удивлюсь скорее тому, что эта цифра не выросла. В этом году мы имеем определенное снижение числа совершивших туристические поездки, поэтому многие уже начали откладывать деньги на следующий год, надеясь, что уж за год-то проблема уйдет. Это так называемый отложенный спрос.
Еще один маленький нюанс. Какая разница для человека, на что он откладывает – на черный день или на отпуск следующего года? Деньги ведь не подписаны, их можно использовать и так и так. Человек может планировать деньги на отпуск, но иметь в виду: «если работу потеряю, то это на два месяца пожить».
Поэтому в целом настроения на накопление, на снижение расходов, на некую экономию, на сохранение денег «в кубышке» – усилились. Причем существенно.
