«Так, – Андрей Валентинович Малых, директор оркестра, оглядел строгим взглядом комнату, где мы беседовали с Максимом Емельянычевым. – Приберись тут как следует. Сейчас сюда придет министр культуры, а у тебя куртка в кресле вон валяется». Максим безропотно поднялся, повесил куртку, задвинул под вешалку чемодан и прикрыл рюкзаком пластиковый контейнер, в каком обычно доставляют роллы, продолжая параллельно отвечать на мои вопросы. Безропотность эта легкообъяснима – в первый раз Максим дирижировал нашим симфоническим оркестром в 12 лет, а знаком он с Андреем Валентиновичем и того раньше.
«У меня родители – нижегородские музыканты, и я варился в этой каше с самого детства, – улыбается он. – У меня как бы не то что не было выбора – выбор всегда есть, – просто для меня то, что я стану музыкантом, было само собой разумеющимся. Я достаточно рано начал играть концерты, и мне это нравилось». И на самом деле, когда наблюдаешь Максима за дирижерским пунктом, становится очевидно, что ему ужасно нравится то, что он делает. Он заметно получает удовольствие от самого процесса.
В первом отделении концерта давали 5-ю симфонию («Реформаторскую») Ф. Мендельсона – серьезное, динамичное произведение, с драматической линией и лирическими вкраплениями. Первая программная симфония Мендельсона не просто так названа «Реформаторской» – композитор написал ее в ознаменование трехсотлетия немецкой Реформации и утверждения лютеранства. Драматическая разработка темы отображает бурные события эпохи Реформации. И все это оркестр под управлением Максима очень легко, четко и с большой экспрессией передал. Они буквально прожили эту симфонию на сцене, все вместе, как единый организм.
В этом исполнении явственно проявилось основное, по мнению Максима Емельянычева, качество дирижера. «Самое главное для дирижера, – считает он, – суметь заинтересовать всех музыкантов оркестра своей идеей, чтобы музыканты пошли за тобой».
«То, как я дирижировал 20 лет назад, то, как я дирижирую сейчас и как я буду дирижировать через 20 лет – это все три разных исполнения. Не одно другого лучше, они разные: в юношеских больше запала, что будет потом – посмотрим». Впрочем, уже сейчас трактовки молодого дирижера отличаются зрелостью и изяществом, каким-то особым стилем. Даже индивидуальную «Золотую маску» он получил с удивительной формулировкой «За безупречное чувство стиля и упоение точностью», правда, не за дирижерскую работу, а за партию хаммер-клавира в постановке «Свадьба Фигаро». Ведь отношение Максима к профессии гораздо шире, чем исключительно дирижирование. Он музыкант. «В музыкальный колледж я осознанно пошел на фортепиано, чтобы, будучи дирижером, уметь играть. – поясняет он свою позицию. – В консерватории выбрал факультет, на котором можно осваивать исторические инструменты. Все это отводит от чистого дирижирования».
К примеру, в воскресенье в Нижегородской филармонии прошел еще один концерт с участием Максима Емельянычева «Парад клавиатур». На четырех роялях прозвучали две фантазии на темы опер В. А. Моцарта «Свадьба Фигаро», «Дон Жуан» и балета И. Стравинского «Весна священная» – это была яркая и необычайно контрастная программа из сочинений композиторов разных веков в авторской обработке Максима для четырех роялей. И за одним из роялей сидел сам Максим как музыкант-исполнитель.
Во второй части пятничного концерта был исполнен «Концерт для скрипки с оркестром си минор» Элгара, где солировал Айлен Притчин, один из самых востребованных музыкантов молодого поколения, скрипач и старинный друг Максима. Очень занятно было наблюдать, как во время исполнения они понимают друг друга даже не с полужеста – с полувзгляда, как скрипач следует за дирижером, а Максим с большим уважением относится к трактовке Айленом своей партии.
«Максим – мой очень хороший друг, – говорит Айлен, – мы с ним уже столько всего переиграли, от барочной программы до концерта Бенджамина Бриттена здесь в Нижнем Новгороде, кстати. Вообще в Нижнем я был очень много раз, сейчас и не сосчитаю сколько. В первый раз, кажется, в 1999 году, совсем маленьким. И именно в Нижнем я в первый раз сыграл с настоящим симфоническим оркестром. А теперь мы каждый год с Максимом приезжаем сюда и играем разные программы, в том числе камерные».
На самом деле чувствуется, что Айлену здесь комфортно. Жизнь музыкантов – в разъездах, распорядок подчинен расписанию концертов и репетиций. И, наверное, приятно снова и снова возвращаться туда, где тебя ждут. «У меня здесь очень много друзей, – улыбается Айлен в ответ на мои размышления. – Поэтому я не могу быть объективным, говоря о нижегородской публике. Но здесь очевидно очень любят музыку, а ваша прекрасная филармония вырастила уже несколько поколений слушателей, и публика здесь объективно очень воспитанная. Ой, сейчас начну говорить всякие банальности», – спохватывается Айлен и замолкает.
Но главное уже сказано, и Максим с ним согласен, хотя тоже необъективен, конечно: «Публика здесь очень понимающая. Слышно по тишине в зале, как люди слушают. Музыка – это ведь то, что происходит здесь и сейчас. Мы, музыканты, стараемся создать целый мир здесь, на сцене. И если нам удается это сделать на протяжении двух часов концерта и если публика сможет унести с собой частичку этого мира, этого состояния, то, значит, нам удалось немножко изменить мир».
