Юрий Болгов трудится в данной сфере уже 25 лет, за его плечами – множество самых разных созданных им объектов, вызывавших как восторженные отзывы публики, так и споры. Зоя Рюрикова, в свою очередь, рассказала о десятилетнем периоде своей работы.
О необходимости московских связей
Юрий Болгов с ностальгией вспоминает о 1990-х годах, о духе свободы, который, конечно, на архитектуре тоже отражался, о мощных творческих порывах, о пробивных людях, об ограничениях и даже о жителях, которые вели себя немножко не так, как сегодня.
- Раньше, чтобы построить индивидуальное здание в Нижнем Новгороде, надо было какому-нибудь влиятельному человеку ехать в Москву и получать разрешение на проектирование, - вспоминает архитектор. - Вот Вадим Воронков окончил институт МАРХи, и у него был дружок, одногруппник, директор НИИ градостроительства. Вот он и получал разрешение на проектирование гостиницы «Октябрьская», многих других.
В начале 1990-х появился частный заказчик, и началось массовое частное индивидуальное проектирование и строительство.
Как договаривались с жильцами
- Нам достался объект на улице Урицкого. Была такая контора – МонолитИнжиниринг, управлявшая Нижегородской ярмаркой. Директором вот этой конторы был господин Тихомиров. Сам архитектор, окончивший наш институт, в одногруппниках у него были Худин, Зубков… Но он был очень несговорчивый. Перебрал всех своих одногруппников, расстался с ними… Мы сумели зацепиться.
Через месяц после того, как приступили к проектированию, сразу началась стройка. В первый день поставили забор на месте будущего здания. Утром, придя на место, увидели, что жильцы разобрали забор полностью и увезли на свои садовые участки. Тихомиров был очень пробивной человек. Он вышел во дворы, высыпали недовольные жильцы. Он увидел, что их много, и сказал: «Записывайтесь все у моего заместителя, номер дома и что надо. Тебе вот что надо? Телевизор? Записывай: дом 4, квартира 18, телевизор».
Как украшали объект
- И началась стройка. Где-то за год мы возвели объект. Кроме силикатного кирпича, железобетонных панелей и монолитных участков из материала больше ничего не было. Слава богу, удалось облицевать фасады известняком, сделать мансарды. Сейчас у этого здания белые окна, а при постройке были сиреневые. Мы мешали краски – получали модный сиреневый цвет.
Чтобы у соседнего дома была инсоляция, нам пришлось скосить стену под углом. Сделали арочные окна - прямо на месте кирпичом проложили радиус, мужики брали швейлер с разрезанными полками, гнули, по нашему рисунку заваривали.
За этот объект мы получили премию Нижнего Новгорода 1995 года.
О жестких условиях
- Надо было согласовать этаж гостиницы. Мы нашли Игоря Петрова, который тогда возглавлял орган охраны памятников, в кремле на субботнике, посадили его в машину, повезли на объект, он сказал: «Вы этаж прибавили, это нельзя». Мы: «Да, прибавили, но хуже-то не стало!». Он: «Нельзя». Мы: «Ну тогда садись, поехали в кремль опять, бревна будешь носить».
При кажущемся порыве была жесткая система, приходилось пробиваться при каждом действии. Да и сейчас-то мало что изменилось.
Есть очень много архитектур. Архитектура получить заказ, сделать его, чтобы понравилось заказчику, построить, деньги получить, остаться с квартирой и машиной. Лучше, чтобы все они были хорошими.
Дом с круглыми окнами
- «Радиодом» – это небольшой объект. «Русское радио» решило поставить вышку – она стоит сейчас за бассейном «Дельфин», - и при ней нужна была аппаратная и гараж для машины. Нам удалось потихоньку раскрутить заказчика и засунуть туда дирекцию, студию, зал для пресс-конференций, рекламистов – все запросились в это здание. Круглые окна «Радиодома» – это художественный образ, идет отсылка к динамикам…
«Нормально для центра города»
- «Денди-Хамелеон» – постройка 2008 года. На самом деле проектировался он года три, наверное, с 2005-го. Сейчас этот объект смотрится простенько, но для тех лет мы считаем, что это нормально - в центре города. Все-таки венецианскую хартию никто не отменял. Там прописано, что в исторических центрах нельзя мимикрировать под старину. Мы прошли время адаптации, когда делались быстро согласуемые вещи с колоннами и карнизами…
Там была сосна, мы ее в проекте оставили, но подрядчики строительных работ эту сосну повредили: один раз ее задел самосвал. Ее лечили, консилиум был… В результате дерево снесли.
С учетом геоглифов
- Мы года три занимались международными конкурсами, много наделали проектов: колледж артистов и дизайнеров в Иерусалиме, общежитие для студентов артистического колледжа в Мексике… В Мексике было интересно: в 1930-е годы, когда там пролетал самолет, были открыты геоглифы. До этого никто не знал, что там есть изображения. Так вот, мы – «продукты» нижегородской школы - испугались, что какой-нибудь сундук там поставим. И сделали телескопическую штуку: люди поднимаются на платформочке, обозревают геоглифы, потом она складывается – и опять не видна. Взяли к проекту эпиграф из Ричарда Баха про могучую чайку и ощущение полета - и пробились. Там больше 400 работ было – мы получили премию.
Это очень полезно, потому что видишь разницу подходов – западных и наших. Они не стеснены нашими границами. Я патриот, но где-то они нас опережают – и по технологиям, и по мышлению. У них другой подход к пространству, к поверхностям, к конструкции, к методологии проектирования.
Стеклянный треугольник
- Наш последний проект - это Центр международной торговли на Красной Пресне в Москве, мы его сдали в экспертизу. Там все плотно застроено, но два пустых места оставалось: одно треугольное, другое квадратное. «Квадрат» прилично благоустроен, там внутренний дворик, гостиница на 10 тысяч квадратных метров - это место спокойного отдыха некоторых федеральных министров и замминистров. Туда раз в год приезжает Путин с лекциями.
По архитектуре ситуация сложная: кажется, что здание одноэтажное, а на самом деле оно четырехэтажное. Образовался треугольник, и мы его сделали из стеклянных наклонных колонн: легко, хорошо, но возникли сложности с пожарным проездом. Потребовалась хитрая пожарная машина с лестницей, похожей на червяк. Машина проползает, вынимает лестницу… С трудом это согласовали. Жуткие противопожарные условия, заложенные обстоятельствами, и треугольные форма – многим не нравится, но ничего не поделаешь.
«Город остается закрытым»
Проекты Зои Рюриковой – «женские», изящные, всегда с какими-нибудь оригинальными затеями. Чего только стоит дом-«скворушка», о котором мы писали в прошлом году, и его копия-торт была успешно съедена по итогам рейтинга архитектуры… На этот раз Зоя Рюрикова решила поведать публике о самых дорогих для нее самой проектах.
- Наше бюро организовано в 2005 году. Тогда были большие порывы делать что-то грандиозное, хорошее, - вспоминает она. - При внимательном изучении оказалось, что наш город остается закрытым. В том смысле, что туристам не удается воспринять целостно красоту Нижнего Новгорода. Есть отдельные достопримечательности, но все они в разных местах, и архитектурно-ландшафтное восприятие города не получается. И мы решили сделать туристско-развлекательный маршрут – вдоль и над реками.
Еще одна проблема: город отвернут от Волги и Оки. Он на реках, но его улицы не взаимодействуют с водой. Это недостаток, и его надо со временем устранять. В этом проекте мы попытались это сделать. Обозначили для себя наиболее ценные архитектурные здания и памятники – как исторические, так и времен СССР, - лучшие видовые площадки, и сделали проект, который мы направили на конкурс Всемирного конгресса архитектуры под названием «Торжество городов». Маршрут начинался у аэропорта, где можно было сесть на какой-то вид транспорта, который был бы наиболее адекватным (по нашему мнению, это мог быть броневик), и провезти гостей по памятникам советского авангарда. Дальше через реку (по канатной дороге или по монорельсовой) - в верхнюю часть. Мы попытались осмыслить все виды транспорта – от лошадей до исторического трамвая. Проект предусматривал актуализацию береговых линий, реставрацию набережных, водные маршруты…
Волны и корпускулы
- Всемирный конгресс в Стамбуле предлагал сделать информационный павильон. Это был 2009 год, конгресс назывался «Передающая архитектура». Имелась в виду передача идей. Наша идея была такая: два куба, один глухой черный, другой прозрачный светлый. И между ними дорожка, которая их связывает. На асфальте нарисованы волны, и тумбы в виде корпускул. То есть ассоциация с корпускулярно-волновой теорией передачи информации.
В глухом объеме там туалеты, радиоточка, кофе-чай, а в прозрачном - вся информация. То есть телевидение, информационные планшеты, маленький амфитеатр. Вечером дорожку можно использовать как сцену.
«Кувшинка» с самоваром
- Для фестиваля «Города» на Алтае я нашла в Интернете четырехместный надувной плот. Мы его надули, привязали елочные палки из сухостоя и натянули занавески. Еще мы везли на Алтай самовар, из которого планировалось наливать на плоту чай и всех им угощать - у нас было много сортов чая.
Там система озер и река. Мы сделали эту «кувшинку» на реке и тащили к озеру против течения. Нам попадались по пути другие арт-объекты, в том числе паромная переправа, под которой пришлось пролезать, а вода была ледяная… Но когда мы раскрывали и закрывали лепестки, подсвеченные фонариками, мы срывали аплодисменты.
Концепция в том, чтобы все, что сделали, надо увековечить, мы же поступили по-другому, перед отъездом все сожгли на костре.
«Пила» на Родионова
- Вот это улица Родионова. Надо было освоить участок, с одной стороны которого каркас железобетонный, с другой – уже дом построен. Когда пришел к нам заказчик, он тоже хотел сделать каркас по красной линии, максимум площадей и высоты. Но мы его убедили сделать «пилу». Сказали, что площадей будет больше. Вроде бы, он согласен, что не только квадратные метры нужны, но и среда, что отступом он создаст место, с которого можно будет хотя бы смотреть на окружение.
