Геркулес в искусстве
В восьмилетнем возрасте Тоша Серов был увезен в Мюнхен. Он не общался со своими сверстниками, поскольку существовал языковой барьер. Мальчик словно жил в каком-то своем таинственном и удивительном мире. Он тосковал по бескрайним просторам России, по ее широким лугам и веселым ветрам. И рисовал.
У него не было детства. Отец, Александр Николаевич, умер, когда будущему художнику исполнилось всего шесть лет. Мать, Валентина Семеновна, училась за границей. Ребенок оказался у чужих людей. Только спустя два года его увезли к матери. Та, увидев рисунки, решила доверить воспитание сына художнику Илье Репину, которого хорошо знала.
Они встретились в Париже – 30-летний Репин и 9-летний Валентин Серов. И признанный мастер сразу понял: подрастает гений живописи. «Были две совершенно разные фигуры того же мальчика, - вспоминал потом Илья Ефимович, - когда он выскакивал на воздух и начинал прыгать на ветерке, — там был ребенок. В мастерской он казался старше лет на десять, глядел серьезно и взмахивал карандашом решительно и смело. Его беспощадность в ломке не совсем верных, законченных уже им деталей приводила меня в восхищение; я любовался зарождающимся Геркулесом в искусстве. Да, это была натура!».
Его отчислили из гимназии за неуспеваемость. Через пять лет, проведенных в семье Репина, Серова в порядке исключения зачислили вольнослушателем в Академию художеств. Он брал дополнительные уроки живописи у Павла Петровича Чистякова – наставника Репина и Сурикова.
Чистяков исповедовал идеи реализма. Его ученики во всем следовали Павлу Петровичу. Биограф Серова Игорь Грабарь писал: «Все эффектное и необычайное было ему тогда чуждо, и он часто говаривал, что это нисколько не трогает, а волнует лишь самое обыкновенное. Он был слишком правдив». Позднее, когда модернизм правил бал, Серов не стеснялся говорить: «Я, извините за выражение, все-таки реалист».
В 1887 году Серов создает свой первый шедевр - картину «Девочка с персиками», годом спустя – второй: «Девушка, освещенная солнцем». «Здесь присутствует сама жизнь», - так отозвался о них Репин. Позже Илья Ефимович писал о Серове так: «Он не терпел в себе и в других ни малейшего избитого места: ни в движениях, ни в разговоре, ни в живописи, ни в сочинении, ни в позах своих портретов».
В них искусствоведы разглядят потом четыре типа, четыре направления: живописно-психологический портрет, интимный, декоративно-обстановочный и парадный. Но к какому из этих направлений относится портрет Максима Горького, никто до сих пор так и не выяснил. Ясно одно - эта работа неординарная. То, что Серов написал раньше, было как бы прелюдией к главному. В портретах невесты художника Ольги Трубниковой, певицы Марии Ван-Зандт, Надежды Симанович, Марии Федоровны Якунчиковой, Прасковьи Мамонтовой, Лели Дервиз и других – художник старался показать душу человека. Теперь он показал ее, какая она есть, - мятущуюся и ранимую.
Тюремные университеты Горького
В первых числах января 1905 года Максим Горький был в Петербурге. Там под руководством священника Георгия Гапона намечалось мирное шествие рабочих к Зимнему дворцу.
Оно, как известно, закончилось расстрелом. Точное количество жертв до сих пор неизвестно. Называются разные цифры – от 130 до тысячи человек. Трупы убитых хоронили тайно.
Накануне Кровавого воскресенья, вечером 8 января, восемь видных представителей интеллигенции, в том числе и Максим Горький, попросили аудиенции у министра внутренних дел Святополк-Мирского. Они хотели предотвратить репрессивные меры со стороны полиции по отношению к демонстрантам. Но министр в приеме отказал.
Вскоре полиция арестовала всех просителей, добивавшихся приема у Святополк-Мирского. Основанием для этого являлось воззвание, в котором министерство внутренних дел и прокуратура усмотрели призыв к ниспровержению государственного строя. Горькому светил солидный тюремный срок.
Это был уже пятый по счету его арест. Первый раз он угодил за решетку в 1889 году, когда ему было всего 20 лет. Во второй раз - в 1897 году, а в 1901 году – дважды. В этот раз слухи об аресте известного писателя распространились не только в России, но и за ее пределами. Анатоль Франс писал Геккелю: «От всего сердца присоединяюсь к великодушному Вашему движению в пользу Горького. Люди просвещенные, люди науки России, Германии, Италии, Франции, соединимся! Дело Горького — дело наше общее... Весь мир заинтересован в его освобождении».
Горького допрашивали жандармы. Он сразу же признал свое участие в шествии к Зимнему дворцу, подтвердил, что воззвание написано именно им «под впечатлением всех ужасов, виденных им по пути от Знаменской улицы до Академии Художеств, у Дворцового моста и у Полицейского моста». Не отрицал своего общения с рабочими, но назвать имена отказался, сославшись на плохую память и на свое «нежелание вмешивать их в это печальное дело». Вместе с тем Горький отрицал, что занимался пропагандистской работой. Доказать обратное жандармы не смогли.
Главным пунктом обвинения «Буревестника» было написание воззвания, в котором досталось и царю, и министрам, и полиции, и офицерам войсковых частей, принимавшим участие в расстреле рабочих. Обвинение в распространении этого воззвания предъявить писателю было невозможно – полиция перехватила его до того, как оно попало в чьи-либо руки. При этом Горький заявил, что воззвание предназначалось для легальной печати после его обсуждения членами депутации, которую не принял Святополк-Мирской. Это был хороший ход: обсуждения воззвания не состоялось. И обвинение Горького рассыпалось по всем пунктам. Провалилась и попытка жандармерии и прокуратуры представить членов депутации 8 января к министрам как организаторов и руководителей преступного сообщества для ниспровержения существовавшего государственного строя. Арестованных пришлось выпускать одно за другим.
Но Горького, несмотря на обострение его болезни, притормозили. Тут виноват был извечный российский бюрократизм. Только 9 февраля начальник Петербургского губернского жандармского управления принимает решение заменить арест писателя денежным поручительством в 10 тысяч рублей. После того, как деньги были внесены, «Буревестника» выпускают. 14 февраля он уезжает в Ригу.
Горький уже приготовил вещи, которые возьмет с собой в ссылку. Но все обошлось. В судебной палате дело было назначено к слушанию на 3 мая 1905 года, но было отложено и направлено на доследование, а в ноябре того же года вообще прекращено. Революция приближалась к своему апогею.
Вот после всего этого и начал Валентин Серов работать над портретом «Буревестника».
Чёрной молнии подобный
Изображение на полотне не имеет четких линий, а вот различных оттенков и переходов более чем достаточно. Писатель предстает перед нами в темной косоворотке, от его облика веет духом бунта и протеста.
Серов отказывается от привычной композиции, от излишних деталей интерьера. Создается впечатление, что Горький говорит или спорит с кем-то, кто находится за пределами холста, жестикулирует.
Рисунок на картине предельно выразителен. Светлый фон и темный силуэт контрастируют друг с другом, отражая борьбу Добра со Злом и передавая дух эпохи.
Для изображения характерна некоторая этюдная незавершенность, беглый штрих. Фигура Горького выглядит размашистой, слишком крупной для плоскости холста. Это подчеркивает масштабы его таланта: образ писателя не вмещается в тесные рамки портрета.
Этот портрет можно увидеть в Музее-квартире Горького в Москве. Считается, что Валентин Серов ухватил самое главное в образе «Буревестника», а создавать портрет великого русского писателя очень и очень непросто.
Серов и Шаляпин
Портрет Шаляпина работы Серова написан углем на холсте. Он изображен в концертном костюме. В то время Федор Иванович был на вершине успеха, современники отмечали его непредсказуемость, свойственную «звезде». И Серов показал именно то, чем жил этот человек.
В Москве Шаляпин, Серов и еще один художник, Константин Коровин, были не-разлей-вода. Вместе ходили на художественные выставки, в театры, обсуждали оформление спектаклей, детали костюмов. Шаляпин с уважением относился к Серову, ценил его принципиальность. Всего певцу посвящена 21 работа художника: портреты и зарисовки, эскизы костюмов и грима.
Дружба Серова и Шаляпина подверглась испытанию в 1911 году из-за верноподданнической акции хора Мариинского театра. Шла опера «Борис Годунов», на которой присутствовал Николай II. Неожиданно хористы встали на колени перед царем. Шаляпин вынужден был последовать их примеру.
Это вызвало негативную реакцию Серова и Горького, которые осудили поведение певца.
Серов, но другой
Владимир Александрович Серов был президентом Академии художеств СССР, а в 1948 и 1951 годах дважды удостаивался Сталинских премий. Но надо сказать, талантом его Бог не обделил.
Серов окончил Всероссийскую Академию художеств. Во время блокады оставался в осажденном Ленинграде, голодал. Чудом выжил. Писал главным образом картины на историко-революционные темы, портреты, пейзажи, натюрморты. Исторические события интерпретировал так, как требовала тогдашняя официальная идеология.
Всей своей творческой и общественной деятельностью Владимир Серов подчеркивал принадлежность методу социалистического реализма в его самом догматическом понимании и боролся с инакомыслием в среде художников. Тем удивительнее его картина «Горький на Волге», написанная в 1950 году. Перед нами предстает сосем не хрестоматийный «Буревестник». Видимо, было в Горьком что-то такое, что не вписывалось в официальные каноны. Ну, никак не хотел он помещаться в какие-то придуманные рамки даже после своей смерти.
Они были удивительно похожи
Актер Павел Петрович Кадочников был в свое время очень популярен. Он даже переплюнул Владимира Серова по части Сталинских премий: был трижды лауреатом. Носил он и звание Героя Социалистического Труда. Но это вовсе не значит, что Кадочников был правоверным сталинистом.
Он родился в рабочей семье в Петрограде. Во время Гражданской войны семья оказалась на Урале в небольшом селе Бикбарда (ныне Куединский район Пермского края). Там Павел учился в начальной школе, увлекся рисованием. Эта любовь была настолько сильна, что, когда семья вернулась в Ленинград, Павел продолжил обучение в художественной студии.
Но мечте стать живописцем не суждено было сбыться. Заболел отец, и Павел пошел работать на завод, чтобы прокормить семью. Красивого парня заметил руководитель художественной самодеятельности. Павел стал исполнителем частушек. Его приняли в театральную студию.
На следующий год Кадочников поступил в театральный техникум, который вскоре был преобразован в Театральный институт. Павел стал студентом в 15 лет. В 20 лет он уже был ведущим актером Ленинградского театра юного зрителя.
Первой работой в кино стала для Павла роль Михася в картине «Несовершеннолетние» (1935). После этого Кадочников снялся в картине Сергея Юткевича «Человек с ружьем».
Когда-то Павел мечтал иллюстрировать произведения своего любимого писателя Максима Горького. Но судьба распорядилась иначе. Ему доверили сыграть в кино самого «Буревестника».
Сергей Юткевич снимал в 1939 году фильм о Якове Свердлове. В нем Кадочников играл рабочего паренька Лёньку, но Юткевич никак не мог найти подходящей кандидатуры на роль Горького. И неожиданно понял: Павел очень похож на молодого писателя. Пришлось ему предстать перед зрителем в двух ипостасях.
Роль Максима Горького Кадочников сыграл еще дважды - в фильме «Педагогическая поэма», который вышел на экраны в 1955 году, и год спустя в картине Ефима Дзигана и Александра Штейна «Пролог» о малоизвестной странице первой русской революции.
На склоне жизни он мечтал сыграть писателя, потерявшего сына и разуверившегося в системе ценностей сталинизма. Увы, в то время режиссеры на это еще не замахивались.
