Пилюли здесь глотают все
Лечебно-исправительное учреждение (ЛИУ) №3 расположено в Краснобаковском районе Нижегородской области рядом с поселком Пруды. Сюда привозят на излечение заключенных, страдающих туберкулезом.
Ранее ЛИУ №3 бунтами не отличалось – если что-то и было, то информация о прежних инцидентах никуда не просачивалась. Более того, у общественности колония была в целом на хорошем счету. Ранее представители ГУФСИН заявляли, что питание здесь выше среднего: в меню – обязательно мясо, молочные продукты, соки. Чтобы кормить страдающих туберкулезом, в колонии есть свое подсобное хозяйство.
Вместе с тем, изначально был ряд напряженных моментов, вызывавших раздражение части заключенных. Такие мероприятия, как прием лекарств и выход на зарядку, были обязательными для всех зэков – вне зависимости от их статуса – и проводились под конвоем.
Находились те, кто считал себя вправе игнорировать эти необходимые для выздоровления процедуры. Но здесь даже «блатные» глотали пилюли: ЛИУ №3 считалась «красной зоной», то есть колонией, где более-менее строго соблюдались порядки, установленные администрацией.
Естественно, собственными силами начальство учреждения не могло этого добиться, поэтому оно окружило себя помощниками – так называемыми активистами-общественниками из среды заключенных, которым «светило» УДО (условно-досрочное освобождение).
В надежде на УДО «активисты» вели себя примерно (один выговор – и все их хорошее поведение насмарку), добровольно взваливали на свои плечи самую разную общественную нагрузку: кто-то участвовал в кружках самодеятельности, кто-то занимал определенные должности в сфере обслуживания зоны… А кто-то и следил за соблюдением тех самых правил, которые так не нравятся «блатным». Они составляли так называемую «секцию дисциплины и правопорядка», у которой были в том числе и негласные карательные функции.
Три года назад такие секции в российских исправительных учреждениях были отменены. Но вместо них на многих зонах появились команды и дружины по борьбе с огнем, по делам гражданской обороны и так далее – названия могут быть самые разные. Правозащитники отмечают, что по сути под личиной этих новых названий скрыты старые «дисциплинарные» функции.
Была противопожарная команда и в «тройке». Состояла она из восьми человек – и, скорее всего, была создана как раз как альтернатива запрещенной секции «дисциплины и порядка». Практически все источники говорят о том, что со стороны этой команды были перегибы – другой вопрос, какого рода перегибы. Дальнейшее изложение событий покажет, что вопрос это принципиальный, но однозначного ответа на него пока нет. Одно дело – разбудить человека на зарядку и позвать конвой, и совсем другое – отобрать личные вещи и изнасиловать.
Версия №1: натерпелись
Вот как раз об отборе личных вещей, об избиениях и изнасилованиях и говорится в статье «Бунту предшествовали пытки», вышедшей в федеральном «МК». Версия, которая является в данной статье единственной, изложена руководителем московской правозащитной организации «ГУЛАГУ.НЕТ» Владимиром Осечкиным, который съездил в колонию и пообщался с участниками бунта.
По его словам, в ЛИУ №3 давно уже действуют активисты, которые с молчаливого согласия администрации колонии не только следят за порядком, но и подвергают вновь прибывших на зону различным пыткам и неправомерным обыскам. Очевидно, речь идет именно о противопожарной дружине. У «дружинников» якобы есть ключи от локальных участков – то есть они могут зайти в любое помещение, выволочь неугодного и устроить карательную акцию.
- По нашим данным, только за последний месяц в учреждении было совершенно два изнасилования,- говорит правозащитник.
Владимир Осечкин утверждает, что жалобы со стороны пострадавших зэков поступали и в органы власти, и в местные правозащитные организации – и приводит конкретные «сигналы» месячной давности. Но вот что странно – прокуратура, по словам собеседника «МК», чуть ли не «покрывала» активистов, а нижегородские правозащитники (в частности, «Комитет против пыток», или КПП) оставляли все эти письма с мольбой о помощи без внимания.
- Если бы они вмешались, то случившегося не произошло бы, - считает Владимир Осечкин.
По словам московского эксперта по правам человека, некоторые заключенные готовы дать «правдивые показания» относительно зверств, чинимых активистами, фамилии потенциальных свидетелей направлены в органы… Но Осечкин боится, что администрация колонии окажет давление на этих людей, и они откажутся работать со следствием.
Итак, по версии правозащитника, недовольство «дружинниками» росло уже давно – и последней каплей стало прибытие в ЛИУ№3 партии новых заключенных.
«Новичков» стали обыскивать – причем не представители администрации, а зэки-общественники, что запрещено. В ходе досмотра «дружинники» отбирали наиболее ценные личные вещи, что вызвало сопротивление. Тех, кто дал отпор, начали избивать. Особенно досталось Александру Маталкину, который дал впоследствии показания и продемонстрировал полученные травмы.
«Новички» подняли шум, на который быстро откликнулись заключенные-старожилы. Зэки быстро организовались, начали демонстративно крушить постройки и избивать активистов. Сотрудников администрации не тронули. Все это продолжалось не более часа. Начальство колонии вызвало бойцов ОМОНа, которых, впрочем, так и не запустили внутрь зоны. Бунт утих сам собой. В результате один из общественников погиб, еще 50 человек серьезно пострадали.
Вывод: виноваты в инциденте прежде всего общественники, фактически вынудившие остальных заключенных поднять бунт. Однако все идет к тому, что накажут именно бунтовщиков, вина которых, если верить озвученной версии, не такая уж и тяжкая. На сегодняшний день возбуждено уголовное дело по статье 321 УК РФ ("Дезорганизация деятельности учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества"). Московские же правозащитники настаивают, чтобы дело возбудили по факту избиения Маталкина и чтобы были проверены другие жалобы на активистов.
Версия №2: спланированная акция
Руководитель нижегородской правозащитной организации «Комитет против пыток» Игорь Каляпин, который также побывал на месте инцидента и пообщался с заключенными, озвучил совершенно противоположную версию. По его словам, противопожарная дружина действительно превышала полномочия (в частности, у ее членов были ключи от локальных участков, возможно, и более серьезные перегибы), но вопиющих инцидентов, связанных с пытками и изнасилованиями, не было.
-Да, нарушения со стороны общественников, скорее всего, были, и с этим надо разбираться, - говорит Игорь Каляпин, - но они точно не могли довести заключенных до бунта.
Что же было истинной причиной инцидента?
Здесь необходимо привести факт, о котором московский правозащитник почему-то умолчал. Около двух месяцев назад в Нижегородском регионе была ликвидирована еще одна туберкулезная колония – ЛИУ №10 (Варнавинский район). В отличие от «тройки», «десятка» считалась «черной зоной», где далеко не все было подконтрольно администрации. В ЛИУ№10 общественники, надеющиеся на УДО, сидели тише воды, ниже травы, а «блатные» зэки пользовались определенными привилегиями – в частности, они имели право не выходить на зарядку. Незначительными эти моменты кажутся только в нормальной, вольной жизни. На зоне же эти символические поблажки – способ выделиться, показать свою принадлежность к особой касте, свою власть, в конце концов. Поэтому привилегированные заключенные очень этими моментами дорожили.
После ликвидации ЛИУ №10 около 180 человек, привыкших к своим порядкам, оказались на «красной зоне», в ЛИУ №3. «Блатной» касте пришлось делать зарядку и принимать лекарства – как всем. По словам Игоря Каляпина, это было истинной причиной того, что заключенные, переведенные из «десятки» в «тройку», начали давить на администрацию, писать жалобы (в том числе на пытки) в адрес прокуратуры и правозащитников. Были подключены и родственники осужденных, которые также подняли волну.
- Мы на все эти сигналы реагировали, - утверждает Игорь Каляпин. – Каждый раз, когда приезжали разбираться, определенная группа «хором» говорила о нарушениях со стороны общественников и администрации, но когда начинали беседовать с каждым из этих заключенных, никто не соглашался дать конкретных показаний и поставить под ними свою подпись. Дело здесь не в том, что люди боялись. Они просто понимали, что им предстоит работа со следствием, которое может вскрыть истинную ситуацию.
Волна жалоб, между тем, продолжала расти, а конкретных доказательств на руках у «Комитета против пыток» по-прежнему не было. По мнению Игоря Каляпина, вся эта «движуха» имела простую цель – не покончить с пытками, избиениями и поборами, а «расшатать порядок», как это принято выражаться на зоне, и вернуть «блатным» отнятые у них привилегии.
Бунт – как открытая демонстрация протеста – планировался заранее. Вечером 6 мая около ста заключенных – преимущественно бывших узников «десятки» – начали искать общественников и избивать их. Несколько раз звучал клич «Бей сук». Побоям подверглись не только восемь человек из пожарной дружины, но и все общественники. Человеку достаточно было участвовать в кружке самодеятельности и играть, допустим, на трубе, чтобы стать жертвой бунтовщиков. В ход шли не только кулаки и ноги, но и железные предметы (в частности, прутья, выломанные из спинок кроватей), которыми можно убить. Общественники не могли оказать никакого сопротивления: они ничего подобного не ожидали и были рассредоточены по разным участкам зоны. Завхоз санчасти был забит до смерти. Общественник, спрятавшийся в санчасти, видел, как рядом разъяренные зэки избивали прутьями еще одного пойманного – тот лежал и уже не мог никак сопротивляться. Чудом этот человек остался жив.
Сотрудников администрации, действительно, никто не тронул. ОМОН, действительно, остался у стен. По мнению правозащитника, руководство колонией приняло верное решение, не запустив полицию на расправу с зэками: жертв и пострадавших могло быть в разы больше.
Итак, согласно второй версии, настоящая причина бунта – объединение двух колоний с разными порядками, а цель – возвращение определенной касте отнятых привилегий. Никто бунтовщиков не провоцировал, и виноваты в инциденте только они. Однако в эту картину событий не укладываются показания Александра Маталкина, который утверждает, что его избили общественники.
- Маталкин действительно избит, - констатирует Игорь Каляпин. – Но это могли сделать бунтовщики, а потом они могли оказать на него воздействие. В любом случае представители Следственного комитета, в руках которых сейчас находятся записи камер видеонаблюдения, говорят, что факт его избиения зафиксирован. Выяснить, кто на самом деле наносил побои, будет не так сложно.
Повод для травли «шпионов»
Таким образом, восстановить истинную картину событий может только Следственный комитет. У нас же пока две версии бунта, кардинально отличающиеся друг от друга. Впору задаться вопросом: а чем обусловлена такая полярность мнений? Что не поделили нижегородские правозащитники и московские?
Оказывается, делить есть что. Владимир Осечкин – бывший предприниматель, на которого попытались в свое время надавить правоохранительные органы и которого три года продержали в СИЗО по подозрению в мошенничестве. Освободившись, он стал активно бороться за права заключенных и основал организацию «ГУЛАГУ.НЕТ», которая получает исключительно российское финансирование и принципиально отказывается от американских грантов. Эта организация реально работает и помогает многим оказавшимся в заключении – так же, как и нижегородский «Комитет против пыток».
С некоторых пор Осечкин начал активно критиковать коллег-правозвщитников: одних за сговоры с администрациями колоний, других - за оппозиционность и за политическую деятельность, направленную на дестабилизацию ситуации в стране. При этом основатель «ГУЛАГУ.НЕТ» активно сотрудничает с федеральными властями: с администрацией президента и депутатами Госдумы.
Осечкин поддержал и даже предлагал ужесточить нашумевший закон об «иностранных агентах», следствием которого стало серьезное подавление многих российских правозащитных (а теперь еще и экологических) организаций. Одна из таких организаций – как раз нижегородский «Комитет против пыток», который получал в основном «путинские» гранты, но доля иностранного финансирования у него все же была. В 2012 году на заседании патриотической платформы «Единой России» Владимир Осечкин заочно упрекал, в том числе и КПП, – за то, что эта организация получает гранты из-за рубежа.
На сегодняшний день «Комитет» признан «иностранным агентом», но вопреки обстоятельствам продолжает работу - при этом Игорь Каляпин утверждает, что есть силы, которым нужна и важна дискредитация его деятельности. Инцидент в ЛИУ №3 может стать еще одним весомым поводом для такой дискредитации.
