Заворачивали тела в медвежьи шкуры
В 1870 годы, близ деревни Волосово Муромского уезда Владимирской губернии (ныне это Навашинский район Нижегородской области) собиратель древностей П.Кудрявцев нашёл на песчаных дюнах возле реки Велетьмы около пятнадцати кремневых скульптурок. Это были миниатюрные изображения человека, птиц, рыб, животных, но больше преобладали стилизованные загадочные фигурки медведя и медведя-человека. Оказалось, что все найденные в Волосово кремневые скульптурки были изготовлены на рубеже III-II тысячелетий до н.э., в позднем неолите. А сделали их представители древних племен волосовской археологической культуры (исследователи полагают – язык волосовских племён принадлежал к финно-угорской семье) жилища которых в ту эпоху стояли на приречных дюнах Велетьмы. В последующие годы коллекции мелкой кремневой пластики из Волосово собирали и изучали выдающиеся русские археологи -- граф Алексей Уваров, Александр Спицын, Василий Городцов, Сергей Замятнин, а так же известный русский художник, философ-мистик, археолог и путешественник Николай Рерих. Кстати очень похожая кремневая скульптурка медведя, куницы или собаки найдена мной на волосовской стоянке Новое Щербинино в Павловском районе Нижегородской области. (смотрите фото автора) По моему мнению, все эти изготовленные из кремня фигурки жрецы волосовских племен использовали в различных магических ритуалах и церемониях. Видимо это были ритуалы встречи весны, охотничьи и рыболовные промыслы, воинские обряды накануне сражений с вражескими племенами, свадебные обряды, ритуалы поклонений богам и культам животных, в том числе медведя, и т.п.
Вообще культ медведя был распространен в Волго-Окском междуречье, в том числе и на территории Нижегородского края еще с эпох палеолита и мезолита. Однако лучше он археологически прослежен с эпох позднего неолита-ранней бронзы у племен волосовской и фатьяновской археологических культур в III-середине II тысячелетия до новой эры. Так, фатьяновцами косолапый почитался как «царь зверей» и покровитель скота. Об этом свидетельствуют амулеты-обереги, изготовленные из медвежьих клыков и когтей которые археологи находят в могилах воинов-пастухов этих скотоводческих племен. О почитании фатьяновскими племенами бурого медведя рассказывают и его ритуальные захоронения в Вауловском и в других могильниках Ярославской области: там, в том числе, найдены кинжалы, выделанные из медвежьих костей. Культ медведя у этих племен подтверждается и находкой на Ярославщине каменного боевого топора-молота. На его обухе древний мастер изобразил скульптурку медвежьей головы. Еще одним доказательством почитания косолапого у фатьяновцев является, то, что своих ушедших в «иной мир» соплеменников эти кочевники хоронили, заворачивая их тела в медвежьи шкуры. Все эти находки свидетельствуют -- в бронзовом веке пастушеские племена сопоставляли медведя, с покровителем домашних животных – скотьим богом (именно он стал воплощением славянского бога Велеса). С тех пор прошло несколько тысячелетий, но кто бы мог подумать, что пережитки медвежьих культов сохранятся на территории ареала распространения волосовской и фатьяновской культур в Волго-Окском междуречье чуть ли не до настоящего времени.
От автора: Велес (Волос) – одно из центральных языческих божеств в мифологии – славян, балтов. Исследователи считают, что образ Велеса был известен еще с каменного века -- примерно с III тыс. до н.э. Велес считался покровителем скота, хранителем богатства, носителем мудрости. Видимо, на каких-то этапах Велес был связан с подземным, потусторонним миром, являлся проводником умерших в «загробное царство». Родословная этого божества идет от медведя, поэтому именно косолапый считается его символом.
Каждому мертвецу по медвежьей лапе
Наступил XIX век. Это столетие стало временем взлета и расцвета не только российской литературы, музыки и искусства, золотой век ознаменовал себя и как эпоха научного подъема России. Полузакрытая до того времени сокровищница русской культуры широко распахнула тогда двери для разнообразных памятников старины. На новую ступень эволюции вышла и российская археологическая наука. Именно тогда начались раскопки древнерусских курганов и грунтовых могильников IX-XII веков оставленных волжскими и окскими финнами – мерей и муромой. На территориях Ярославских, Ростовских и соседних с нами Суздальских, Владимирских, Муромских и Костромских земель, среди традиционного погребального инвентаря в этих захоронениях, археологи стали находить останки медвежьих лап или их глиняные скульптурки-имитации. Интересно, что глиняные лапы лежали в могилах среди кальцинированных костей в кострище, или рядом с погребальной урной, содержащей в себе пережженные человеческие кости. Рядом с лапами покоились загадочные кольца вылепленные из того же материала. Видимо и те и другие артефакты являлись отражением одного и того же древнего культа и имели чисто ритуальное предназначение. Разумеется, что эти глиняные «поделки» изготавливались живыми сразу после смерти их соплеменников, а во время похорон умерших помещались в их могилы. Согласно религиозным верованиям людей, которым принадлежали эти могильники глиняные медвежьи лапы и кольца, служили для облегчения пути душам умерших в «мир иной». Видимо, медвежьи лапы помещали в могилки покойным, с верой, что их души вселяются в медведей и вскарабкиваются в «верхний мир» по мировому древу. Или с верой в то, что души усопших могли взобраться на потусторонние горы и быть ближе к языческим богам.
От автора: Мировое дерево (древо) — в архаичной мифологии многих народов -- вселенское дерево, объединяющее все сферы мироздания. Обычно, его ветви соотносятся с небом (миром богов -- верхним миром), ствол — с земным миром – миром живых, корни — с преисподней.
О вере в чудесные свойства медвежьих лап свидетельствуют этнографические и фольклорные материалы: в XIX-XX века, отрубленные медвежьи лапы и их глиняные имитации крестьяне бережно хранили, как обереги — охранявшие дом и очаг. Анализируя тексты сказок «Медведь на липовой ноге» записанные в Нижегородском Поволжье 29 раз, становиться понятным, что в глубокую старину во время перехода от табуирования медведя к охотничье-промысловому культу на этого зверя, на Нижней Оке люди действительно часто охотились на медведей. Согласно сюжету этих сказок в одних случаях раненый медведь, у которого люди отрубили лапу, приходит за свое лапой и съедает своих обидчиков, а в других – прощает их.
«…у берлоги, когда то повенчанная»
Итак, мы с вами подошли к тому, что на территории Волго-Окского междуречья, в том числе на Нижегородчине, медвежий культ был распространен не только у древнейших племен неолита и бронзового века. Тысячелетиями позднее он еще ярко проявлялся в архаичных религиозных верованиях и культуре у русских и у поволжских финнов. В том числе медвежьи культы, как и медвежьи праздники, были распространены у коренных народов Урала, Сибири и таежных районов Севера. В особенности почитанием медведя славятся Зауралье и Прикамье – ареалы распространения, так называемого пермского звериного стиля. Так, в глубокую старину таежное население верило, что бляхи с изображением медведей являлись для их владельцев надежными оберегами, защищая их от различных напастей. Шаманы тамошних народов обязательно проводили на лапе медведя культовые обряды и священную клятву в честь духа «Медвежья Лапа». Считалось, что медведь обязательно покарает нарушившего ее и непременно найдет виновных для наказания. Кстати не только одни медвежьи лапы, клыки и когти являлись культовыми атрибутами язычников: священными, обережными или исцеляющими от болезней считались – череп, шкура, шерсть, глаза, сердце, кости и даже медвежий пенис.
Почему же в лесной полосе Европейской части России главенствовал медведь, а не какой-то другой зверь? Да потому что, Топтыгин поражал людей своей могучей силой и человекоподобием. Ведь медведь, как и человек, ходит на задних лапах, путает следы в момент погони за ним, как и человек взбирался на деревья за медом. Рассказывают даже, что косолапый любящий полакомиться малинкой и медом (отсюда и название медведя – мед-вед, то есть, знающий мед), подобно человеку пользуется орудиями труда. Так, с целью трамбования болотных кочек он иногда таскает с собой чурбан или пенек. Считалось, что даже собаки лают на медведей так же, как и на человека. Говорят, что они будь то бы, чуют под мишкиной шкурой человеческое существо. Интересно, что остальных животных и птиц собаки «облаивают» совсем по-иному. О человеческом происхождении Михайло Потапыча существовало множество преданий и поверий. Например, в XIX – XX веках население таежной Сибири верило, что медведь, когда то был человеком, "однако по велению Господа, за убийство своих родителей он превратился в хищного лесного зверя". От одной пожилой мордовки этнолог и филолог XIX века Алексей Шахматов записал: «Медведи это проклятые люди. В старину проклянут человека, он обернётся медведем. У медведя ноги тоже человечьи и пятки тоже».
На бескрайних просторах России, в том числе и в нашем Волго-Окском крае записаны предания, что косолапый даже крал человеческих женщин, сожительствовал с ними и хорошо понимал человеческую речь. Согласно же народным поверьям в результате сожительства медведя с «человеческими женщинами» у последних, якобы обязательно должны были родиться дети. В Поочье такие рассказы и песни можно встретить у мордвы. Так в одном из мордовских преданий медведь упоминается как один из прародителей. А в 1948 году в эрзянском селе Сабаево Кочкуровского района Мордовии был записан рассказ о том, как женщина пошла в лес по ягоды и не вернулась. Через какой-то промежуток времени односельчанка встретила эту пропавшую бабу в лесу и та поведала, что она встретила медведя, который забрал ее к себе в жены.
Здесь стоит привести реальный случай, называемый в народе «медвежьей свадьбой». Произошел он в деревне Воронье Поле Олонецкой губернии в первой половине 1920-х годов. Случилось так, что один тамошний медведь просто озверел: то и дело он выходил из лесу и задирал скот. Тогда отчаявшиеся крестьяне решили «девкой отделаться», то есть отдать в жены хозяину леса девушку. К тому же старики настояли на том, что не какую-то там простушку отдать, а как встарь деды делали, самую, что ни на есть раскрасавицу. На том мужики и порешили, а затем бросили жребий, выпавший на крестьянскую девушку Настю. Жалко конечно было девку крестьянам, но делать нечего. Отловили они Настеньку, разодели, словно невесту, украсили ее голову красивым веночком и поволокли бедняжку в темный лес. Притащили они ее рыдающую к медвежьему логову, привязали к дереву, и со словами: «Не осуди, Настюшка, ублажай медведушек. Заступись за нас, кормилица, не дай лютой смертью изойти!» -- оставили в темной чаще. Однако не довелось осуществиться их коварному языческому обряду: до смерти напуганная девушка ослабила веревку и убежала в соседнюю деревню. Впоследствии, когда стариков намеревавшихся принесть кровавую человеческую жертву лютому зверю, допрашивали, где следует, они лишь испуганно хлопали глазами и вторили: «Обрядно это…исстари так ведется».
Совершенно уникальный обряд, свидетельствовавший о бытовании на Нижегородчине древнего культа медведя, прослежен в фольклоре мордвы-эрзи. Так в конце XX века, в эрзянском селе Какино Гагинского района, во время праздника Зеленые святки селяне разыгрывали действо, истоки которого в своей основе имели элементы охотничье-промыслового культа и некогда бытовавших медвежьих жертвоприношений. В кульминации празднества какинская мордва-эрзя сбрасывала в пруд Автая (медведя) которого изображал один из тепло одетых (будь то бы в медвежью шкуру) селян. Не давая вылезти «медведю» на берег эрзяне топили его в грязном пруду и согласно правилам ритуала Автай должен был несильно сопротивляться. По мнению нижегородского филолога Николая Морохина в глубокую старину этот обряд преследовал своей целью приношение в дар мордовской богине вод Ведяве реального медведя – самую лучшую добычу эрзянских охотников. Нечто похожее было замечено и в свадебном обряде Кочкуровского района Мордовии. Там ряженый в медведицу человек вел молодых к реке или пруду и в танце имитировал рождение у нее медвежонка.
