Ласточкин: штрихи к портрету
Сергей Ласточкин родился в 1936 году в Свердловске. В роду Ласточкина по материнской линии были старообрядцы. И так случилось, что Сергей вступил в секту Свидетелей Иеговы. И сразу же попал под фанфары. В 1954 году состоялся суд, его обвиняли в разжигании религиозной вражды, принуждении к разрушению семьи, вовлечении подростков и малолетних детей в деятельность организации и других грехах. Дали пять лет, хотя тогда давали и 25, и даже расстреливали.
Попал он в Темлаг (тогда Дубровлага еще не было, да и Темлаг вскоре преобразовали в ИТЛ). Он был забит военнопленными, полицаями, теми, кто сотрудничал с гитлеровцами. После событий в Венгрии в 1956 году в Дубравлаг (теперь уже это название стало официальным) стали прибывать первые наши диссиденты. В 1958 году Ласточкин был освобожден условно-досрочно. Но в 1960-м его осудили вторично. В деле фигурировали все те же обвинения. И снова – Дубравлаг, снова стандартные по тем временам 5 лет отсидки.
В третий раз, уже как рецидивист, Ласточкин попал в Дубравлаг в 1975 году. Здесь в то время находился и Эдуард Кузнецов.
Биография террориста
Эдуард Кузнецов родился в 1939 году в Москве в семье Самуила Герзона и Зинаиды Кузнецовой. Учился на философском факультете МГУ. В 1961 году впервые арестован за антисоветскую деятельность и участие в самиздате. После семилетней отсидки освободился в 1968 году.
Ярким и предельно смелым были его выступления на суде. Он говорил о том, что в действиях репрессивных органов нет никакой логики, о власти в стране как о деспотической.
- Я считаю советскую власть законной наследницей режимов Ивана Грозного и Петра Первого, - заявил Кузнецов. - Осознав себя евреем, не ощущая в себе ни склонности к властвованию, ни любви к безропотному подчинению, ни питая надежд на радикальную демократизацию исконно репрессивного режима в обозримом будущем, считая себя ответственным – пусть и косвенно – в качестве гражданина этой страны за все мерзости, ею совершаемые, я решил покинуть пределы СССР. Отсидев семь лет, я психически устал и, освободившись, мечтал лишь о том, чтобы меня оставили в покое. Но где там? Слежка, надзор, вызовы в КГБ, в милицию, необходимость ютиться по чужим углам...
В январе 1970 года я переехал в Ригу, к жене. В феврале нами был получен вызов из Израиля и встал вопрос о сборе документов, кои необходимы для подачи в ОВИР прошения о выезде за границу. Но тут мы поняли, что выезд нам не разрешат. И нам не оставалось другого выхода, как захватить самолет.
Кузнецову и другим заговорщикам инкриминировалась измена родине, а также посягательство на государственную независимость СССР, распространение антисоветской литературы и даже хищение в особо крупных размерах – якобы они хотели после захвата самолета продать его за границей.
Эдуард пытался опровергнуть эти обвинения, но в одиночку бороться с государством ему было не под силу.
- Единственная реальная моя вина – нежелание жить в СССР, - сказал он напоследок. - Без меня выращивайте свои невидимые урожаи, пожинайте неслышанные успехи, геройствуйте в космической пустоте. Без меня! Без меня!
Но переезда в Израиль пришлось ждать долгие годы. Это случилось только в 1979 году, когда Кузнецова вместе с четырьмя другими политзаключенными, обменяли на советских разведчиков.
Пьяный бунт
16 декабря 1977 года Сахаров и Боннэр приехали в Дубравлаг. Багажа было много, сумки и баулы помогли донести местные бомжи до станции Потьма. А оттуда направлялась «теплушка» - два вагона довоенной постройки и товарняк.
С пятницы до понедельника никакого решения по поводу свидания с Кузнецовым администрация колонии никак не могла принять. А «диссиденты» тем временем бродили по поселку. Побывали в клубе, магазине.
И тут в Сосновку пожаловало высокое начальство во главе с заместителем начальника оперативного отдела Дубравного УИТУ подполковником Кривовым. Он телеграфировал в Москву: «На свидание с Кузнецовым прибыли Сахаров с женой. Предоставление свидания требует рассмотрения вышестоящей инстанцией». Никто в Дубравлаге такое решение принять не мог.
- Накануне случилось зеркальное повторение пьяного бунта 1970 года, - вспоминал Сергей Ласточкин. – Тогда в 1970-м, в пятой колонии при деревообработке использовался обычный лак. А зеки, как известно, на выдумку изобретательны. Заливают его холодной водой и начинают месить студенистую жидкость, пока из нее не получается «пирог». Его выбрасывают, а жидкость, оставшаяся в «мокром» остатке, – не что иное, как чистый спирт. Со специфическим привкусом, правда.
И вот однажды – это было в воскресенье – зеки накачали спирта столько, что его хватило, чтобы вусмерть напиться чуть ли не целому отряду. «Загазованных» запихнули в шизо, а другие зеки бросились их освобождать. Связав контролеров, они стали поджигать бараки, грабить столовую, торговый ларек. Ситуация становилась критической. По тревоге подняли весь личный состав управления. На территорию лагпункта запустили бронетранспортер. Но зеки вскарабкались на деревья и на крыши бараков и стали забрасывать БТР кирпичами. Тогда был открыт огонь, и бунтовщики попрятались. Арестовали 20 человек. Главарь бунта был приговорен к расстрелу.
После этого лак заменили. Из него уже было невозможно выгнать спирт. Но все, как говорится, до поры, до времени.
Тогда, накануне визита Сахарова и Боннэр в Дубравлаг, поставки «безалкогольного» лака неожиданно прекратились. Нужно было его чем-то заменить, но предлагали только лак «алкогольный».
- Шут с ним! – сказал снабженцам начальник учреждения ЖХ-385 Михаил Спирин. – Закупайте. Прошло семь лет, многое забылось. Неужели зеки по запаху распознают подмену?
А они распознали! Да еще как! Снова выгнали пару ведер спирта и перепились. И все повторилось. Зеки пытались штурмом взять штрафной изолятор.
В этот раз не получилось. Но скандал был приличным. Спирин распорядился на неопределенное время запретить свидания осужденных с родственниками.
Совершеннейшая фантастика
Но еще более фантастическое событие произошло в ночь на 16 декабря – за несколько часов до приезда Сахарова и Боннэр. Это невозможно даже представить.
В четыре утра Ласточкина разбудили. Хлеборезы вставали так рано, чтобы не тормозить завтрак.
Сергей глянул в окно. Над Сосновкой ярко светила луна. Казалось, она запуталась в колючке и никак не может выбраться из проволочных «ежей». От ее тоскливого вида часовой на вышке отчаянно зевал.
Зеки спали в своих бараках. Бодрствовал только караул. Но то, что увидел Сергей, не забудется никогда. Уголовная «зона», как по мановению волшебной палочки, превратилась в зону аномальную. Над ней, освещая колеблющимся переливчатым светом все в округе, завис серебристый диск...
В это время командир взвода, прапорщик, кажется, его фамилия была Комаров, чувствовал какую-то неуправку. Что-то было не так, что-то непременно должно было произойти. «Неужели побег готовят?» - мелькнула тревожная мысль. Убежать отсюда, в принципе, невозможно, но лагерники – народ изобретательный.
Комаров решил проверить, как его подчиненные несут службу. Он подтянул ремень и вышел из караульного помещения. И тоже увидел «летающую тарелку».
Необъявленные визиты
«Летающую тарелку» видели за 12 часов до этого в небе над Выксой. Похоже, она даже приземлилась где-то в окрестностях города. А спустя два года пришельцы наведались сюда снова.
В этот день тогдашние ученики седьмого класса одной из Выксунской школ Роман Витушкин и Сережа Дятлов находились неподалеку от лесного массива в микрорайоне Жуковского. Место это довольно пустынное. В спортивной школе, которая поблизости, как раз был перерыв между занятиями, преподаватели ушли обедать. Такое впечатление, что инопланетяне об этом хорошо знали.
По словам ребят, светящаяся точка появилась неожиданно. Она быстро росла, маневрируя над лесом, и испуская лучи синего цвета. По периметру верхней части располагались «иллюминаторы».
Объект (его диаметр составлял примерно 20-30 м) завис над спортплощадкой. Из него вылетел шар, который спустился еще ниже. Он встал на выдвинутые «ноги» и затем круглый люк начал открываться...
Сережа и Роман вначале испугались и спрятались за деревьями. Но любопытство пересилило. Они стали наблюдать за происходящим. А в это время по трапу спускались самые настоящие инопланетяне. Они были одеты в сверкающие комбинезоны или скафандры, на правом рукаве у каждого был прикреплен какой-то прибор - что-то вроде калькулятора.
Пришельцы нерешительно потоптались по спортплощадке, оглядывая окрестности. При этом за ними оставались светящиеся даже днем следы. Но буквально через пару минут один из членов экипажа подал какой-то знак, и все снова поднялись по трапу. Было такое ощущение, что непрошеных гостей что-то вспугнуло. «Тарелка» бесшумно взмыла в воздух, растворившись в осеннем небе. Ее маршрут лежал в Дубравлаг.
В Выксе о визите НЛО сообщили членам местной секции по изучению аномальных явлений Владимиру Прошкину, Александру Меделецу и Алексею Чудакову. Они прибыли на место происшествия и обнаружили шесть вмятин от опор «тарелки». Однако прибор регистрации ионизирующего излучения, не показал ничего необычного. Уровень радиации тоже не превышал обычный для этих мест.
Странным представлялось и другое. Грунт в месте приземления НЛО был сухим и плотным, а буквально в двух-трех метрах - влажным и рыхловатым. Объяснения этому явлению нет до сих пор.
«Неправильная луна»
Прапорщик Комаров ошалело глядел на «неправильную луну», не веря своим глазам. Лун было, по крайней мере, две. Такое раздвоение случается только после употребления литра водки.
Но видение не исчезало, значит, это ему не снилось. Объект был таким же реальным, как находившийся рядом забор. И в то же время “вторая луна“ не оставалась неподвижной, а как бы плавала в воздухе, как лодка, покачиваясь на волнах. Отчетливо был виден купол на верху диска, а также иллюминаторы.
Комаров не знал, что делать. «Да, зеки нынче придумали что-то из ряда вон, – мелькнула шальная мысль. – Надо будить начкара».
Он опять вернулся в караулку. Начальник караула спал сном праведника. Комаров пытался растолкать его, но ему это удалось не сразу.
- Что горит? – спросил, наконец, начкар. - Автопарк?
- Да ничего не горит, - пытался объяснить прапорщик. – Это... Такое... Большое... Короче, посмотреть надо.
Он вышли из караулки. Две луны висели рядышком. Между ними они увидели командира роты охраны.
Первая мысль, которую озвучило начальство, была банальной: не натворит ли чего летающая «тарелка», что может сорвать задачу по охране колонии? Скажем, повалит забор по всему периметру, а зеки тут же разбегутся. Ищи-свищи их потом в лесах. Или, наоборот, возникнет угроза для их жизни... В общем, возможных вариантов предполагаемого развития событий возникало много, и было, над чем размыслить.
Командир роты решил поднять на ноги весь личный состав. Но «тарелка» стремительно взмыла вверх и исчезла. Вот тут-то и началась реальная суматоха. Никто не знал, что делать.
Не знал и начальник ЖХ-385 Михаил Трофимович Спирин, не знали и в Москве. Вот почему на все свидания было наложено вето. Вот почему, когда Сахаров и Боннэр отправились в столицу Дубравного УИТУ, Явас, вахтер был соответствующим образом проинструктирован.
- У нас ремонт, - сказал он.
И свидания с Кузнецовым так и не состоялось. А донесения агентов КГБ о поездке Сахарова и Боннэр аккуратно подшиты к сахаровскому делу, которое насчитывает 520 томов. Оно велось с 1968 года и было закончено за шесть дней до смерти академика.
Такое ощущение, что эту смерть предвидели.
