Сиреневое море
Село Быковка теперь территориально находится в Воротынском районе. Село, которое было когда-то центральной усадьбой потомков уральских заводчиков Демидовых, гордившееся своими храмами, великолепным парком, оранжереями, добротными каменными домами, достатком жителей, постепенно превращается в вымирающую деревню. Живут сегодня здесь всего 200 человек, много меньше, чем еще десять лет назад. Может быть, потомки бунтовщиков расплачиваются за грехи своих предков?
А когда-то Быковка была законодательницей российских мод. Нет, не в нарядах. Здесь впервые собрали урожай заморских «земляных яблок» - картошки, начали делать прививки от оспы. Потом стали разводить коров холмогорской породы и орловских рысаков. Через два года после отмены крепостного права быковские крестьяне выкупили свои наделы и стали собственниками земли, то есть первыми в России освободились от крепостного гнета.
Быковка упоминается в летописях с 1588 года – всего на 35 лет позже Васильсурска. Но на самом деле они почти ровесники. «Часть Закудемского стана от Княгинина до Фокина с деревнями» еще в 1569 году получил из казны князь Михаил Воротынский. Но род его пресекся, и в 1700 году Петр I пожаловал эти земли адмиралу Федору Головину. Его сын продал вотчину сказочно богатому владельцу уральских заводов Никите Демидову. После смерти Демидова Быковка наследовалась его потомками, вплоть до октябрьского переворота 1917 года. В это время село представляло собой настоящее сиреневое море (Демидовы очень любили запах цветущей сирени), здесь были построены храмы, которые сохранились и до нашего времени. В конце XIX - начале XX веков Быковка была фактически административным центром Васильсурского уезда. В селе, в частности, находилась уездная земская управа.
Большевики сделали все, чтобы изгадить позитив. Рождественский храм они использовали под склад, деревья в парке вырубили, усадебный дом разобрали на кирпичи, родовую усыпальницу Демидовых разграбили: чекисты искали драгоценности. Вандализм и цинизм достигли своей высшей точки, когда памятник Марии Александровны Демидовой(Каргер)»переименовали»:памятник красноармейцам, погибшим в 1918 году. Увенчали его вместо креста пятиконечной звездой. На постаменте начертали слова: «Борцам за народное счастье, первым коммунистам села СТЕКЛОВУ А.М., КАЛАШНИКОВУ И.И., КОМОЛОВУ И.К., ВОРОБЬЕВУ Н.А., зверски убитым кулаками в 1918 г.».
Этот памятник был установлен в 1960 году. Но с тех пор оценка событий почти столетней давности изменилась. К тому же оказалось, что Воробьев был уроженцем не Быковки, а другого села – Егорьевского.
Мятеж зрел давно
Летом 1918 года большевистская республика оказалась в кольце фронтов. Само ее существование было под большим вопросом. С потерей зернодобывающих территорий нависла угроза голода. И большевики прибегли к прямому грабежу крестьян – иначе бы их власть была свергнута. Особый интерес представляли для них зажиточные села Васильсурского уезда. «Большинство населения состоит из зажиточных крестьян, хорошо обеспеченных пахотной землей и доходами с фруктовых садов, - говорилось в «Докладе о деятельности Нижегородской губернской Чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и преступлениями по должности», озвученном в сентябре 1918 года. – Это породило массу кулаков, спекулянтов, которые образовали кадры недовольных Советской властью».
Но недовольство проявляли не только зажиточные крестьяне. Прямой грабеж большевиков вызывал соответствующую реакцию и у середняков. Только самые бедные крестьяне оказывали содействие властям. Это были, как правило, лодыри и пьяницы. Не проявляя усердия в поле, они довольствовались тем, что им перепадала часть награбленного.
Уполномоченный Нижегородского губкома РКП(б) П.А.Шмелев, побывав в июне в Быковке и других селах уезда, бил в набат: «Беднота запугана... Советы в волостях противодействуют всем распоряжениям народных комиссаров... Чтобы подавить контрреволюцию, необходима сила». Но применять силу губернские власти не решались, опасаясь восстания.
Что же случилось почти сто лет назад?
В селе Егорьевском по соседству с Быковкой зажиточных крестьян было мало. Там власть принадлежала большевикам. И они решили провести в Быковке уездную партконференцию. С жителями никто не посоветовался. На конференции планировалось выработать меры против кулацкого насилия.
Но 25 июля 1918 года в Быковку прибыло, кроме егорьевцев, лишь шесть из 45 делегатов из села Казыевки, Грязнова и Ватраса. Кворума для принятия каких-то решений не было.
Делегаты, как сообщала газета «Волжская коммуна» 7 августа 1918 года, собрались в здании бывшей земской управы. Ждали долго, примерно пять или шесть часов. Перед тем как разъехаться по домам, решили перекусить в чайной Ивана Белякова. Выпили.
Ничего не зная о конференции, быковские крестьяне проводили в тот день сельский сход. На нем шла речь о выборе пастуха, ни о какой политике речи не было. Но тут прибежали мальчишки и сообщили, что в селе много приезжих. Народ заволновался: не замышляют ли чего? Григорий Кужарин высказал предположение, что, возможно, прибыли чекисты отбирать излишки хлеба. Дальше, как свидетельствовал председатель Быковского волостного совета Иван Котин, толпа, вооруженная вилами, граблями и кольями, двинулась к чайной Белякова.
Там стояла повозка, в ней Василий Каганов из села Егорьевского, рядом стоял ездовой Василий Кутлаков. Кто-то заметил в тарантасе винтовку - завязалась драка.
Услышав шум, из чайной вышли делегаты конференции. Иван Котин попросил разъяснить людям причины их приезда. Представитель уездного исполкома Иван Комолов прочел письменное разрешение уездных властей на созыв конференции. Но люди не поверили.
- Зачем тогда с оружием сюда явились? – спросил у Комолова Александр Солдатов. - Чтобы хлеб отбирать?
Семен Кокушкин из Казыевки выхватил револьвер. Другой казыевец, Алексей Артемьев, вынул гранату. Это еще больше разозлило крестьян. Они бросились на приезжих. Граната разорвалась, ранив товарищей Артемьева Федора Панкратова и Кокушкина.
Услышав взрыв, милиционер Александр Фадеев, согласно его показаниям, «прибежал узнать, в чем дело». Он увидел «на земле четыре человека, один из которых был уже убит, а трое сильно избиты». Судя по всему, “убитым был председатель Егорьевского волостного исполнительного комитета Николай Воробьев». Пришедшему фельдшеру не позволили оказать пострадавшим помощь. И только «когда ярость толпы утихла», Котин распорядился отправить пострадавших в безопасное место.
Но это был еще не финал. Толпа двинулась к дому другого милиционера, Степана Медведева, у которого хранилось несколько винтовок. Винтовки отобрали.
Маразм крепчал
Утром следующего дня страсти не утихли. Толпа окружила дом бывшего красноармейца Алексея Ефремова, которого подозревали в связях с казыевскими большевиками. Но Ефремова дома не было.
В это время начальник Воротынской участковой милиции И.С.Ерин допрашивал делегатов конференции Михаила Русакова из села Бронский Ватрас, Василия Каганова и Ивана Комолова. Он принял решение переправить всех пострадавших в больницу. Но толпа узнала об этом. Увезти их не дали. Русакова подняли на вилы, Комолова потащили к реке Урге, где и утопили. Каким-то чудом остался в живых Каганов, хотя пуля прострелила ему шею, раздробила челюсть и повредила язык.
Кутлаков, избежавший расправы, рассказал комиссару по военным делам Егорьевской волости Василию Жотину о событиях в Быковке. Все это стало известно в Казыевке. И соседи решили отомстить обидчикам. Вооружившись, они направились в Быковку. Войдя в село и стреляя куда попало, казыевцы направились к зданию волостного совета и нашли труп Русакова и полуживого Каганова. И тут стоит процитировать «Доклад о деятельности Васильсурской уездной Чрезвычайной комиссии: «...ужасный вид замученных кулаками товарищей вызвал со стороны коммунистов безпорядочную (так в оригинале. - Авт.) стрельбу по селу, в результате которой оказалось убито шесть крестьян села Быковки».
Но чекисты выгораживали казевских коммунистов и им сочувствующих. Те расстреляли совершенно не причастных к расправе над большевиками стариков Михаила Сухова, Василия Наумова, Федора Воробьева, Александра Салынина и Ивана Самохина. Кроме того, отец Василия Комолова самолично расправился с Ериным, а его односельчане - с экс-помещиком Александром Демидовым и страховым агентом Леонидом Петровским.
Форменный погром
В 1918 году в состав Быковской волости входили села современного Спасского района: Ивановское, Братцевка (ныне Кирилловка), Новый Усад, а также село Покровский Майдан, деревни Крутцы, Покровка, Липовка, Сарайки, расположенные на территории нынешнего Воротынского района. И в селах Ивановском, Новом Усаде, Тубанаевке, Монастырском Ватрасе и других зазвонили колокола, поднимая народ на борьбу с «супостатами». Кто подразумевался под ними, всем было все равно. Коммунисты это или просто архаровцы, никого не интересовало. Только из Ватраса на помощь быковцам пришло, как пишет в своей книге «Народная трагедия», изданной очень маленьким тиражом, Александр Дюжаков, около 500 человек. Большой отряд был сформирован в Новом Усаде.
Казыевцы, почувствовав, что дело пахнет керосином, покинули Быковку. Тогда толпа стала срывать злость на жителях села. Никакой логики в этом не было, но факты опровергнуть невозможно. Отряды из Ватраса и Нового Усада окружили дом дьякона Михаила Стеклова, сын которого – Александр - одно время возглавлял волостной совет. Но он убежал и прятался в овраге. Здесь его и нашли, изрубив на куски топорами и шашкой. С убитого сняли сапоги, брюки, золотой крест, забрали деньги. Ограбили и дом дьякона.
Погром продолжался и на следующий день. Были зверски убиты бывшие красноармейцы Иван Калашников и Михаил Киселев, бывший офицер царской армии Николай Конторщиков. Всего в те дни в Быковке было убито, по разным источникам, от 16 до 20 человек. Была попытка организовать поход на Казыевку, но по каким-то непонятным опять-таки не очень логичным причинам этот поход не состоялся.
Кто же всё-таки виноват?
В Нижнем Новгороде заволновались. В Быковку направили сводный отряд красноармейцев и чекистов, там были пулемёты и пушка. Еще на подходе к селу Монастырский Ватрас произвели орудийный выстрел по «банде кулаков и их наемников».
В Быковке каратели сопротивления, к своему удивлению, не встретили. Началось следствие. По словам председателя уездной ЧК Василия Овсянникова, в период с 30-го июля по 4 августа было арестовано 29 человек. Допросы производились, как писал В.З. Овсянников, «в боевой обстановке, так как мы окружены были со всех сторон кулаками», поэтому «иногда в грубой форме».
Какие же выводы сделала следственная комиссия? Вот какие: «Целый ряд обысков обнаружил у некоторых буржуазных обывателей города зарытыми в землю, запрятанными в дровах, в соломе и т.п.: деньги – золотом, серебром и медью – до 1000 р., кредитными билетами и купонами – до 11000 р., в бумагах – до 65000 р. Много золота, вещей, изделий из серебра и разные другие вещи, которые и переданы в надлежащие учреждения Советской власти». Вот, оказывается, в чем дело! Следствие сводилось не к раскрытию причин мятежа, а к изъятию ценностей. Сколько при этом человек погибло, до сих пор точно не установлено. Известно другое: на кулаков уезда была наложена контрибуция размере 167850 рублей. Огромная по тем временам сумма.
Но как достаточно объективно оценить события лета-осени 1918 года в Быковке и окрестных селах и деревнях? Их сразу же назвали выступлениями «против партии большевиков и Советской власти». Но так ли это? Кто сегодня может вообще разобраться в том, что случилось, что не поддается никакой логике, в основе чего был всплеск эмоций и проявление глубинных первобытных инстинктов? И готовы ли мы извлечь уроки из того трагического опыта?
