По следам Эстемировой
Правозащитники Комитета против пыток (КПП) впервые появились в Чечне в 2004 году. Изначально работало представительство из пяти человек, местных жителей, - четыре юриста и пресс-секретарь. В офис приходили люди и жаловались на действия местной власти – пытки и похищения людей. Звучали фамилии Делимханов, Даудов и фамилии других людей из окружения главы республики. Местные правозащитники решили не брать такие дела, поскольку общественников могли просто убить. Так и случилось с Натальей Эстемировой из правозащитного центра «Мемориал», которая расследовала дела о похищениях и убийстве людей в Чечне: женщина погибла в 2009 году.
- За время войны общество закрылось от внешнего мира и варилось в собственном соку, - вспоминает руководитель отдела расследования КПП Дмитрий Утукин. - Появился неистовый исламский традиционализм, которого до сих пор нет нигде в России. Население было сильно напугано. На улицах множество вооруженных людей. В городе стояла военная техника. Дома разрушены, в городе блокпосты, а в горах слышались звуки артиллерии.
Из соображений безопасности деятельность представительства КПП в Чечне пришлось свернуть: местные сотрудники подвергались реальной опасности.
- 26 июня 2011 года был традиционный митинг по поводу жертв пыток. Мы стояли с плакатом: «Нет пыткам в полиции!», - продолжает Дмитрий Утукин. - К нам подошли полицейские чины и заявили, что у них никаких пыток нет и мы этим плакатом напрасно их оскорбляем. А это уже статья УК, - тонко намекнули правоохранители. - На наших чеченских коллег стали давить.
Но совсем уходить из “горячей точки“ комитетчики не собирались. Как поясняет Утукин, “в кулуарах и «не под запись» нам постоянно говорят, что наша деятельность очень нужна; и в отличие от других регионов России в Чечне правозащитные организации пользуются большим уважением и реально востребованы“. Была придумана хитрая схема, основу которой составили сводные мобильные группы (СМГ). Как на вахту в Грозный приезжают три человека, месяц-два работают, и, когда уже примелькаются местным правоохранителям, возвращаются обратно. Но поскольку правозащитники постоянно меняются, «пасти» их или надавить на кого-то не получается. Кстати, по такому же принципу в Чечне работали сотрудники Следственного комитета РФ.
Работа по такой схеме оказалась настоящим детективом. Так, по одному из дел нижегородцы узнали, что похищенного человека видели в местном ИВС. И есть человек по имени Магомед, который готов им об этом рассказать.
- Мы договорились с Магомедом о встрече на площади в Шали, – вспоминает один из самых опытных «комитетчиков» Роман Веретенников. - Нас сразу смутил «блатной» номер его мобильника. Но мы выехали на встречу. Двое вышли из машины, а водитель сидел наготове и фиксировал происходящее на видеорегистратор. Подъехали две «Приоры», из одной вышел молодой человек. Я сразу узнал в нем Магомеда Даудова (тогда он был начальником Шалинского РУВД, а сейчас возглавляет администрацию президента), известного тем, что ликвидировал банду убийц Ахмата Кадырова. Стало понятно, что это ловушка. Меня с товарищем посадили в “Приору“ и отвезли в Шалинское РУВД.
Через час задержали и водителя; якобы, его машина числится в угоне - и тоже доставили в Шалинское РУВД.
Всех рассадили по разным кабинетам, обыскали, изъяли диктофоны, видеорегистратор варварски сломали, а записи забрали. Подробно расспрашивали, на кого они работают, кто финансирует и т.д. Тем временем нижегородские коллеги, которых водитель успел предупредить о задержании, вышли на “верхушку“ МВД в Москве и попросили отпустить правозащитников. В местном РУВД “комитетчиков“ признали то ли чекистами, то ли цэрушниками. Утром всех посадили за стол и накормили. Даудов, накрывая стол, сказал: «Смотрите, кто за вами ухаживает – Герой России!».
Дальше эта история продолжилась в суде, куда обратились сотрудники КПП с иском о незаконном задержании. Суд они выиграли, затребовав с чеченских правоохранителей издевательскую сумму компенсации – по 5 рублей каждому. После этого по Чечне пошел слух, что в республике работают таинственные шпионы и с ними лучше не связываться.
С государевыми людьми
Основное место действий «комитетчиков» – суды и Следственный комитет. Здесь господствует восточная экзотика: начальник – царь и бог. Чиновники не ощущают себя «государевыми людьми». Они хозяева, а их должность - кормление. Поэтому проситель или заявитель - для чиновника никто. В результате большая часть работы «комитетчика» сводится к бесконечному ожиданию в приемных и хождению по кабинетам. На то, что в Центральной России возможно сделать за десять минут, в Чечне могут уйти месяцы.
- В Нижнем Новгороде следователь - значимая фигура в расследовании уголовного дела, - продолжает Дмитрий Утукин. - Если обвиняется сотрудник полиции, и на это есть основательная доказательная база, будьте уверены – дело обязательно дойдет до суда. И никто этому не помешает! В Грозном, если следователь имел глупость вызвать сотрудника Второго полка ППС имени Ахмата Кадырова, гвардии президента, то тот не только не придет, а еще и пригрозит следователю. Не под запись нам часто рассказывали о таких случаях. Случается, что следователь приходит в отдел полиции, а его охранник на порог не пускает – не велено!
Из-за этого наша деятельность сильно растянута во времени, и мы делаем максимум работы за следователя. По большей части, мы сами ищем доказательства и приобщаем их к делу с помощью ходатайств. Доходит до того, что мы находим свидетеля похищения людей. Мы его привозим на место преступления, в ходе рассказа выясняется, что была перестрелка. Мы находим отверстие от пули в стене дома, а чтобы ее извлечь, нужно сайдинг содрать. У нас бы хозяин постройки и пикнуть не посмел, если бы следственные действия проходили. А в Чечне хозяин просто выгоняет следака!
С 2009 года в производстве “комитетчиков“ находится 18 дел. Половина из них связана с пытками и похищениями, совершенными во время антитеррористических мероприятий. В одном из таких дел оказался замешан глава республики Рамзан Кадыров, поскольку он лично возглавлял операцию. В 2009 году к правозащитникам обратилась женщина, которая рассказала, что во время операции сгорел ее дом и была похищена дочь Зарема Гайсанова. Девушку местные правоохранители не могут найти до сих пор, а один из чеченских следователей вынес постановление об отказе по той причине, что «допросить Кадырова не представилось возможным в связи с его загруженностью по работе». Только благодаря неимоверному энтузиазму правозащитников Рамзан Кадыров был допрошен через год.
Помогал террористам “Сникерсами“
Схема «пособничества террористам» (их в Чечне называют «шайтаны») достаточно проста. Во время войны в село заходили вооруженные бородатые люди и что-то требовали - как правило, еду и батарейки. Если не дашь, могут убить. Проходят годы, и «дарителем» интересуются органы… В приговорах встречаются такие обвинения: «принес «Сникерсы» и «Доширак» и оставил на краю леса. Был задержан с поличным».
- Понятно, что есть и серьезные случаи, когда ловят связных боевиков и тех, кто снабжает их оружием, - говорит Утукин. - Но это не значит, что виновных нужно похищать и тихо убивать. Такое поведение правоохранителей само по себе еще больше накаляет ситуацию. Нужно работать в правовом поле. Показательно судить, чтобы другим неповадно было!
В Чечне распространена кровная месть. Потомки пропавших не забудут этого и при любом удобном случае будут мстить. Сами чеченцы ненавидят «шайтанов», они слишком устали от войны, поэтому боевиков поддерживают очень немногие (их считают “заблудшими душами“).
В следующих выпусках “МК в Нижнем“ мы расскажем о том, как наш корреспондент ходил по «присутственным местам» в Чечне.
