Разговор с мэтром не был похож на обычную беседу журналистов с известной личностью. Не было здесь ни отчетов о проделанной работе, ни хвастовства, ни даже планов на будущее. Конкретные темы по вопросам финансирования и хозяйственной жизни обоих театров сразу были табуированы. Вместо этого Армен Борисович с лихвой и энтузиазмом делился своей жизненной мудростью и философией. Без страха выражал собственное мнение по поводу политических, социальных и культурных реалий нашей жизни. В целом мероприятие больше походило на встречу с любимым дедушкой, нежели на типичную журналистскую сходку. Отчего было только интереснее и познавательнее.
Подкупало доброе, почти отеческое отношение к собеседникам. С репортерами великий актер общался исключительно на «ты», часто добавляя к этому местоимению ласковый эпитет: родная, милая и пр. Почти про каждый заданный вопрос Армен Борисович говорил: «Это самый трудный для меня вопрос» или «Это вопрос самый кляузный», одновременно как бы подтрунивая над окружающими, но вместе с тем давая понять – простых вопросов, как и простых жизненных решений, не бывает.
Джигарханян чаще удалялся в пространные рассуждения о драматургии и философии жизни, нежели говорил о каких-то конкретных вещах. Однако через это пытливому слушателю могло открыться намного больше, чем через линейные ответы.
- Я 60 лет работаю в театре, - рассказывает Армен Борисович, - но до сих пор не знаю, зачем мы сюда пришли. Поплакаться, попытаться выслушать друг друга, что-то найти? Это очень странный способ общения, я всегда так думаю о театре. Само искусство похоже на бормашину. Когда вот у нас нарывает что-то, и надо пойти и задеть это. Больно, больно, но как же иначе? Если мы не дойдем до бормашины, то всю жизнь проведем в среднеарифметической ситуации, так и не поняв, как жить дальше.
Самой сложной и неразрешимой проблемой Армен Борисович назвал «взаимоотношения самца и самки». Продиктованное самой природой, для продолжения рода и всего прочего, это схождение полов так и остается самой конфликтной темой.
- Я влюблен в «Ромео и Джульетту», - продолжает Джигарханян, - в саму идею этой пьесы. До сих пор в ней есть вопросы, на которые я не могу ответить. Почему они ушли из нашей жизни? Это же идеальная любовь. Какую чувственную, удивительную историю написал Шекспир Иванович. До сих пор, перечитывая это произведение, плачу. Что же он нам не сказал самого главного? Сходиться нам или не сходиться? Нужно идти и разбираться самому.
Чем дольше продолжалась беседа, тем отчетливее выделялось это плотное сплетение понятий: человеческие взаимоотношения – жизнь – театр (искусство).
- Роль, которую театр играет в современном мире, к сожалению, не главная, - отметил режиссер. – Есть мешающее обстоятельство – деньги. А еще лень. Но, мне кажется, это не сможет погубить театр.
