Фейс-контроль для гособвинителей
Я всегда считала себя достаточно высокой, но когда мне в очередной раз приходится задирать голову, чтобы поздороваться еще с одной «косой саженью в плечах», проходящей мимо нас в зал совещаний, я начинаю сомневаться в своих 172 см. Наконец, не выдерживаю и обращаюсь к начальнику отдела гособвинения Максиму Игнатову с вопросом, уж не по «экстерьеру» ли отбирают прокуроров в отдел гособвинения. Выясняется, что фейс-контроль хоть и отсутствует при приеме на работу, но привлекательные внешние данные и высокий рост могут сыграть не самую последнюю роль в судебном процессе.
- Особенно, если это суд присяжных, – констатирует Максим Константинович. - Человек, который впервые в жизни оказался в зале суда, на внешний вид участников процесса обращает очень большое внимание.
Из досье «МК»
Максим Игнатов – начальник отдела гособвинения с 2008 года. Советник юстиции. Работает над диссертацией, посвященной изучению поведения сексуальных маньяков и педофилов. Предпочитает поддерживать гособвинение в процессах с участием суда присяжных. В прошлом году был признан лучшим государственным обвинителем России.
Отдел гособвинения областной прокуратуры для погружения в профессию мы выбрали неслучайно. С одной стороны, с его сотрудниками обычный человек, если он не фигурант уголовной хроники, по жизни не пересекается. Но, с другой - тот, кто следит за криминальной обстановкой региона, может знать в лицо всех его сотрудников. Этот отдел считается наиболее медийным в прокуратуре. Ведь именно этим прокурорам приходится поддерживать самые громкие и резонансные дела в нижегородском областном суде, а потом комментировать ход их рассмотрения журналистам.
Чаще всего рабочий день гособвинителя проходит в суде. Посмотреть на эту сторону их работы скоро сможет любой нижегородец. Уже в этом году в Нижегородской области судебные процессы будут транслироваться в режиме онлайн. И их можно будет смотреть по Интернету, сидя дома на диване. Однако только участием в процессе работа гособвинителя не ограничивается. Что еще входит в круг их профессиональных обязанностей, мы как раз и хотели посмотреть в свой рабочий день в отделе гособвинения.
По окончании утреннего совещания первым делом мы отправляемся в областную прокуратуру. Дело в том, что в зону ответственности отдела гособвинения входит контроль за работой 62 прокуратур по городу и области. На одного из помощников районного прокурора в областную прокуратуру поступила жалоба, что тот грубо ведет себя в суде, на замечания не реагирует, на процесс является неподготовленным. Проверить, насколько это соответствует действительности, должны были как раз сотрудники отдела гособвинения.
Жалобы на работу прокуроров ложатся на стол начальника управления по обеспечению участия прокуроров в рассмотрении уголовных дел судами Сергея Полудневича. Естественно, что чаще всего поступают они от подсудимых или от их родственников. Бывают совсем необоснованные, типа «мы хотели видеть на процессе по нашему делу прокурора района или хотя бы его заместителя, а нам прислали какого-то помощника прокурора, девчонку-лейтенанта». Бывают на грани конфуза – «после вынесения приговора прокурор, проходя мимо нас в коридоре, ехидно улыбнулся и с издевкой спросил: «Ну что, получили?»
- Сергей Яковлевич, естественно, такое поведение не красит прокурора. Но это вопрос этики. По какой статье за это наказывать?
- Уволить кого-то из системы не так-то просто, - разводит руками Сергей Полудневич. - Если гособвинитель вовремя ходит на работу, не попадает пьяным в ДТП, не устраивает драк в кабаке, тебе нужно как-то доказать, что он не соответствует должности. Поэтому на первых порах вызываешь его сюда, объясняешь, что прокурор на процессе – это лицо государства, и он не должен вступать в перепалку на суде, даже если друзья и родственники подсудимого его провоцируют. Все эмоции нужно держать при себе.
“Говорил защитник долго–долго“
Оставив начальнику управления рапорт с результатами проведенной проверки, мы отправляемся в Следственный комитет. Там гособвинителям нужно уточнить некоторые детали уголовного дела, которое в ближайшее время будет передано в суд.
Еще несколько лет назад расследованием особо тяжких преступлений занимались следователи прокуратуры. Затем функции следствия и надзора разделили, для чего было создано отдельное ведомство - Следственный комитет России. Однако интересы следователя и прокурора все равно пересекаются. Один возбуждает и расследует уголовное дело, а второму потом по этому же делу нужно будет представлять сторону обвинения в судебном процессе. И если в зале суда обнажатся какие-то проблемные места или спорные моменты в деле, разрешить их будет гораздо сложнее, чем во время предварительного следствия.
- Ведь любая неточность в приговоре может потом сыграть злую шутку в судьбе подсудимого, - говорит старший прокурор отдела гособвинения Денис Кузнецов. – Например, при возбуждении уголовного дела следователь укажет не ту часть статьи, или даже не тот пункт. Судья потом оставит это в приговоре. Вроде бы мелочь, на сроке никак не отразится, но через несколько лет – раз - и амнистия! И под нее попадает именно тот пункт уголовной санкции, который первоначально должен был быть указан в приговоре.
Из досье «МК»
Денис Кузнецов – прокурор отдела гособвинения, младший советник юстиции. В последние годы Денис Алексеевич представлял гособвинение в процессах по нескольким самым громким экономическим преступлениям. Также его конек – рассмотрение дел против государственной безопасности. В 2012 году он был признан лучшим гособвинителем в регионе.
Нередко прокурорам приходится выезжать на место преступления, чтобы потом, когда подсудимый станет давать показания в суде, иметь четкую картину произошедшего.
- А для прокурора будет подспорьем в карьере, если до этого он работал в следственных органах? - интересуюсь я у своих сегодняшних визави.
- Следственная закалка дает о себе знать тем, что человек владеет процессуальной техникой изнутри, - поясняет Максим Игнатов. – Но, с другой стороны, для гособвинителя нужны несколько иные знания, чем для следствия. Нашу работу определяет не следственная кропотливость и усидчивость, а умение в сложных и стрессовых ситуациях очень быстро принимать правильные решения и не теряться, выступая в суде. Человек может быть прекрасным следователем, распутать любое дело, но при этом очень неуверенно вести себя на публике. Есть даже фобия такая - литикафобия – боязнь судебных процессов.
Поэтому, когда мы отбираем в отдел гособвинителей, обязательно смотрим на ораторские качества, на сообразительность и гибкость ума.
- Кстати, об ораторском искусстве. Почему-то на процессах мне чаще попадались красноречивые адвокаты, а вот прокуроры как раз были немногословны.
- Многие наши коллеги просто не дают себе труда на цветистую речь, - витиевато заметил Максим Константинович. - Но и среди адвокатов есть много косноязычных. И не упускайте из виду тот факт, что многие адвокаты распушают хвост и украшают свою речь яркими оборотами для того, чтобы показать подсудимому и родственникам, что они не просто так получают от них хорошие деньги.
- “Говорил защитник долго-долго,
И всего два слова - прокурор!
Но всего двух слов его хватило,
Чтоб сидел я в зоне до сих пор“, - напел кто-то из мужчин в погонах куплет из репертуара группы “Лесоповал“.
И обвинять, и защищать
В кабинете следователя Анны Молодцовой мы задержались не так долго, выяснили пару моментов по фабуле преступления и побыстрее поехали в Канавинский суд. Прокурору Александру Быкову нужно проконсультировать там по некоторым делам молодых гособвинителей, а заодно проверить, все ли они приходят на процесс в форме.
Из досье «МК»
Александр Быков – прокурор отдела гособвинения, младший советник юстиции. В областную прокуратуру пришел из Автозаводского района. Знаком практически всем нижегородским журналистам, занимающимся криминальной тематикой. В годы его работы по взаимодействию со СМИ Автозаводский район был в лидерах по количеству сюжетов и публикаций, освещающих работу правоохранительной и судебной системы.
Процесс, на котором мы познакомились с Быковым, мне почему-то запомнился особенно. Судили молодую девушку - водителя трамвая. Во время движения она отвернулась в сторону и в это мгновение наехала на мужчину. Естественно, что о случившемся подсудимая переживала, хотя почему-то как-то невнятно говорила об этом в последнем слове. Когда суд ушел совещаться, мы вместе вышли на крыльцо. Маленькая, тоненькая, меньше всего она была похожа на преступницу, и сложно было ее представить в компании прожженных уголовниц. Тем более, что и дома ее ждал маленький ребенок.
Суд приговорил женщину к реальному сроку. Помню, она так расплакалась в зале суда, что никак не могла снять часики, чтобы судебные приставы защелкнули наручники.
- Процессы по 264-й статье («нарушение правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств». - Авт.) очень часто бывают сложными в эмоциональном плане, - признается Александр Быков. - Подсудимыми там нередко бывают очень положительные во всех отношениях люди. Но не забывайте, что есть еще и потерпевшая сторона. Есть родители, которым никто уже не вернет сына или дочь. И в этом случае мужчина погиб только из-за того, что водитель трамвая решила поболтать во время движения с кондуктором.
Тема потерпевшей стороны всплывала за рабочий день много раз. Иногда становилось даже непонятно, что главное в работе прокурора – защищать потерпевших или обвинять тех, кто оказался на скамье подсудимых.
- А мы как две половинки одного ореха: с одной стороны – защитник, с другой – прокурор, - поясняет Максим Игнатов.
- Так, может, потерпевшей стороне вообще нет смысла нанимать адвоката? А то я слышала, что кто-то корову продавал, чтобы оплатить защитника, а потом все равно годы напролет ждал выплаты иска от обвиняемого…
- Многие люди даже не знают, что именно прокурор представляет в суде интересы потерпевших. Это защитник, которого бесплатно предоставляет им государство. И любой потерпевший должен это знать и подходить к гособвинителю со всеми своими вопросами. Нам за свою практику уже столько раз приходилось и корвалолом отпаивать, и советами помогать, а то и просто защищать. Потому что нередко бывают случаи, когда не довольные решением суда близкие подсудимых именно на потерпевших вымещают свое зло.
Когда уверен во всех расстрельных приговорах
В Канавинском райсуде все оказалось в порядке. Все прокуроры, участвовавшие в процессах, в форме. Пока Александр Быков решал рабочие моменты, нам удалось пообщаться с судьей Алексеем Михеевым. В новой должности он совсем недавно – полгода, а до этого работал прокурором как раз в отделе гособвинителей. Мне всегда было интересно понять, что чувствует человек, которому изо дня в день приходится решать судьбу другого и от его решения зависит, сколько лет тот проведет за колючей проволокой.
- Естественно, что внутренняя ответственность у судьи огромная, - поясняет мне Алексей Михеев. - Но ведь решение ты выносишь на основании закона, в котором четко прописано наказание для каждого вида преступления.
- А ведь там есть нижняя и верхняя планка. Не зря же говорят, что есть судьи, которые всегда выносят очень суровые наказания, а другие более либеральны…
- Но ты же при вынесении приговора учитываешь все детали: рецидив это или первый раз, насколько доказана вина подсудимого, есть ли смягчающие вину обстоятельства и т.д.
Мне кажется, что судья говорит о своей деятельности так обыденно. Для него это просто работа, и нужно просто максимально профессионально исполнять свои обязанности. Мне же как человеку со стороны кажется, что судья – это совсем не обыденно, они в первую очередь вершители судеб и хочется услышать что-то о бессонных ночах, о нравственных терзаниях…
- Есть в областном суде судья, который каждый дело вынашивает, пропускает через себя, - уловив мое настроение, подключился к разговору Максим Игнатов. - Когда ему предстоит огласить приговор по какому-то очень сложному делу, он несколько дней ходит, погруженный в себя. И находясь в этой внутренней “эмиграции“, ни с кем не делится своими переживаниями. А потом в одно утро приходит и говорит: «Ребята, мне был сон. Я сегодня напишу и провозглашу приговор». И я могу уверенно сказать, что он один из немногих судей, у которых за последние годы высшая инстанция не отменила и не изменила ни одного приговора. Но главное - он работает уже много лет, еще с того времени, когда была высшая мера наказания. Он огласил 28 расстрельных приговоров. И ни в одном из них он не сомневается. Когда я спрашивал, каково это, отправлять на смерть, он всегда отвечал: «Я не по своей прихоти это делал. Каждый из этих подсудимых знал, за что идет под пулю».
- А сегодня, когда вы настаиваете на пожизненном заключении, не подобные чувства испытываете?
- По эмоциональному накалу они все-таки несколько иные, - говорит Максим Игнатов. – Суд все-таки отправляет преступников не на смерть. Каждый из них верит, что у него еще есть шанс. Может быть, однажды будет амнистия, думают они, или революция, как в 1917 году, когда всех каторжан отпустили. И потом, у них остается право на условно-досрочное освобождение по истечение 25 лет.
Легендарная женщина
В конце рабочего дня мы заехали домой в гости к ветерану прокуратуры Валентине Антоновой, которую Максим Игнатов считает своим учителем. Валентина Аркадьевна – легендарная женщина. Много лет она проработала прокурором в суде Нижегородского района, и жулики уже здоровались с ней на улице. Многих из них отправляла за решетку по несколько раз. Один из таких вот постоянных клиентов однажды рассказал историю, которую прокуроры вспомнили, пока мы пили чай.
Вернувшись домой после очередной сидки, он лицом к лицу столкнулся с Валентиной Аркадьевной на мостике над Почаинским оврагом. Она стояла возле перил, курила и смотрела вдаль. Когда этого жулика опять задержали, он вспомнил ту встречу и признался: “И вот в тот момент, когда она повернулась и пристально посмотрела на меня, я понял, что очень скоро мы снова встретимся в зале суда“.
Работа – только на работе
…Наш рабочий день заканчивается ровно в 18 часов.
- Вы никогда не задерживаетесь после работы, не берете ее на выходные? – прощаясь, интересуюсь я у Максима Игнатова.
- Я могу речь к прениям писать поутру, на зорьке, потому что нужно сосредоточиться, а в течение рабочего дня постоянно что-то отвлекает. Но, в целом, я придерживаюсь в жизни твердого правила: со всем объемом работы нужно справляться в течение рабочего времени. А вечером ты должен заниматься другими делами и о работе не думать. Если же ты что-то не успел сделать, значит, неэффективно использовал время в течение дня.
Вероятно, профессиональная формула начальника отдела гособвинения весьма эффективна. И уж точно не мешает уверенно подниматься вверх по карьерной лестнице. Указом Президента РФ Максим Игнатов и Денис Кузнецов назначены федеральными судьями в Нижегородский областной суд. В среду, 9 января, они приступают к исполнению своих новых обязанностей.
Тесный контакт следователей и прокуроров напомнил мне популярную сегодня тему у правозащитников об обвинительном уклоне российской судебной системы. В качестве аргументов они обычно приводят тот факт, что в России практически нет оправдательных приговоров. То есть если ты попал в жернова правоохранительной и судебной машины, доказать свою невиновность очень сложно. У меня, кстати, за несколько лет работы криминальным журналистом было только два случая, когда с подследственных снимали обвинение. Зато много раз приходилось выслушивать, что «суд с самого начала занял позицию стороны обвинения», что «весь приговор был калькой с обвинительного заключения» и т.д. Да и вообще судьями у нас, в основном, становятся вчерашние прокуроры и следователи, которые по роду деятельности заточены на сбор доказательственной базы вины. А вот вчерашних адвокатов в судейском корпусе практически нет.
Мои собеседники с такими доводами категорически не соглашаются. По их мнению, суд как раз чаще занимает позицию стороны защиты. И адвокатов, говорят, среди судей тоже не так уж и мало.
- Не забывайте, указ о назначении судьи подписывает Президент страны, - подытоживает Максим Константинович. - И для того чтобы занять эту должность, нужно пройти жесткий отбор. Сначала ты сдаешь экзамен, в ходе которого необходимо продемонстрировать глубокие знания по очень большому кругу вопросов юриспруденции. А затем твою кандидатуру тщательно проверяют спецслужбы и ФСБ (сначала в Нижнем Новгороде, а затем в Москве). Узнают про тебя то, что ты сам, может, не знал. Адвокатам по роду деятельности приходится общаться с криминальными элементами. Я не говорю за всех, в адвокатском корпусе есть немало прекрасных профессионалов, но у кого-то подобные отношения могут переходить допустимую грань.
