Не самое лицеприятное название, согласитесь! Утешает лишь, что по одной из версий, выражение это произошло от «книггер», а не от обозначения афроамериканцев.
Наличие «книггеров» у Дюма косвенно подтверждает еще и приставка «отец», которую он самолично приписал к своему имени. Конечно, у Александра Дюма был сын, и тоже Александр, и он тоже занимался литературным творчеством. Но писал он мало и посредственно, так что в литературном мире Дюма-сына, можно сказать, и не знают. К чему же тогда обозначать Дюма как отца? Ответ прост: Дюма-старший был очень влиятельным и обеспеченным человеком своего времени, он сам себе придумал прозвище «отец» и действительно был «отцом» для целой армии «литературных негров», которые издавались под брендом «Дюма-отец».
Насчет целой армии еще можно поспорить, однако один соавтор у Дюма точно был. Звали его Огюст Маке, он был столь же трудолюбив, как и Дюма, обладал такой же безграничной фантазией, как и он, однако не имел харизмы и не стремился к славе. Писательский труд доставлял ему истинное удовольствие, но при этом он был молчалив и скромен. Прежде чем пойти в услужение Дюма, даровитый писатель, поэт и драматург Огюст Маке безуспешно пытался напечатать свои произведения. "Прекрасная вещь, - отвечали ему в издательствах, - но вас никто не знает. А нам нужны имена". В ту пору, чтобы заработать на жизнь, в роли литературных подмастерьев приходилось выступать многим известным литераторам. Для Дюма сочиняли Теофиль Готье, Жерар де Нерваль.
Дюма с Маке познакомил поэт Жерар де Нерваль. Он представил его как «человека строгих правил, домоседа и трудягу». Это как раз то, что было нужно Дюма. Полная его противоположность! Дюма был толстяком, болтуном и любителем дамского общества. А Маке – молчаливый и худосочный. Они быстро сработались, и несколько лет все шло хорошо. Согласно легенде, именно Маке написал и «Трех мушкетеров», и многие другие романы. Он сдавал своему «отцу» рукописи, а тот шлифовал текст своим блестящим пером, добавлял оригинальные детали, сдобрял юмором. Издатели еще при жизни и Дюма, и Маке отмечали, что талант второго сравним с даром первого.
Пока сотрудничество двух писателей было обоим радостно и удобно, Маке даже однажды помог Дюма опровергнуть слухи: на него «клеветали», что тот пишет не сам, и обвиняли в плагиате. Тогда-то Маке и подписал бумаги, в которых открестился от своих романов: мол, не имею к Дюма никаких претензий. Спустя несколько лет именно эта расписка трижды (!) в суде не позволила Маке обрести права на свое творчество. Это произошло уже тогда, когда спустя десятилетие совместной работы Дюма и Маке поругались и расстались.
Вся «слава» выплыла наружу, но Дюма вышел из этой ситуации сухим и чистым, лишь приумножив славу, а Маке навсегда ушел в безвестность. Правда, издатели напечатали несколько его исторических романов, но они быстро канули в лету.
В нашем веке на экраны вышел фильм французского режиссера Сафи Неббу "Другой Дюма". Эта трагикомедия рассказывает о взаимоотношениях знаменитого писателя со своим главным «литературным негром». Дюма в картине сыграл Жерар Депардье, а Огюста Маке - Бенуа Пульворд.
- Дюма - это настоящий людоед, необузданный монстр, - восхищается своим персонажем Жерар Депардье, у которого писатель получился упрямым, как верблюд. - Он никогда не делал секрета из того, что на него работают другие.
- Дюма - лентяй и бездельник, - возражает Бенуа Пульворд. - Он беззастенчив и безжалостен. Он писал ради денег, тогда как Маке был беззаветно предан литературе.
К выходу фильма «Другой Дюма» литиздатели выпустили в свет две книги Маке - "Дом каторжника" и "Прекрасная Габриэль".
Кстати
Ильф и Петров тоже когда-то начинали как литературные негры. Валентин Катаев предложил им (одному он был другом, второму – братом) втроем написать приключенческий роман, подкинул идею, обозначил сюжетную канву, обрисовал персонажей. Ильф и Петров принялись писать, а Катаев уехал на юг сочинять для театра, обещая редактировать рукопись. Однако когда он вернулся и прочел творение Ильфа и Петрова, признался, что ему не к чему придраться. Он позволил выпустить «12 стульев» под именами Ильфа и Петрова, а себе попросил лишь посвящение и золотой портсигар.
