Нюансы примирения
Мы рассказывали (см. “МК в Нижнем”, №22 от 25 мая – 1 июня), что институт ювенальной юстиции сформировался в царской России, а отнюдь не в либеральной Европе. Уже в советское время он перекочевал во Францию, а сейчас вновь возвращается в нашу страну. Но одно и то же явление в России и Европе – две большие разницы.
Примечательно, но ЮЮ уже работает в Нижегородской области. Мы рассказывали про начинания председателя Кулебакского городского суда Андрея Филяюшкина на этом поприще. Также есть опыт в Ардатове.
– У нас было два процесса по принципам ювенальной юстиции, и оба были прекращены за примирением сторон, – заметила председатель Ардатовского районного суда Татьяна Нем-чинова.
– Но есть немаловажный нюанс. В современной судебной практике, если дело закончилось примирением, подросток снимается с учета. Между тем, как раз в этот момент государство должно уделить ему максимум внимания. Стоит помнить, что в той же детской колонии ребенок постоянно контролируется, овладевает несколькими профессиями. Но как только он выходит на свободу, его никто не ведет. На практике это приводит к возврату за решетку.
На общественные работы
По мнению уполномоченного по правам ребенка в Нижегородской области Светланы Барабановой, если подросток принес извинение жертве – это первый шаг к исправлению. Молодой преступник должен чувствовать свою вину перед жертвами, а не правоохранителями.
На практике выходит, что подросток начинает злоупотреблять подобными извинениями. Как в советском фильме “Пацаны”: “Я прошу прощения, не сажайте надолго!”
По мнению психологов, в еще не испорченном детском мозгу правоохранитель подсознательно воспринимается как некая темная сила (многие, наверное, помнят, как мама их пугала: “Перестань! Сейчас позову дядю милиционера…”). В зрелом возрасте это ощущение только усиливается. Есть еще один нюанс: подросток боится не людей, например, родственников жертвы, которые его могут банально побить, а абстрактную государственную машину.
В европейской практике при вынесении условного приговора ювенальный специалист должен составить план социальной реабилитации подростка и следить за его выполнением. На практике это получается не всегда. Причина банальна – нет бюджетных средств. В то время как в Европе развит институт общественных работ, где ребенок не только отбывает наказание, но и зарабатывает.
– Закон РФ не предусматривает такого трудоустройства, – заметил директор Центра занятости Выксунского района Владимир Иванов. – И это серьезный пробел в законодательстве. Приходится сокращать финансирование программы трудоустройства взрослых, чтобы обеспечить минимальную занятость детей.
Также ЮЮ подразумевает минимальную правовую грамотность подростка. Но количество школьных часов на правоведение невелико, а родители ребенка (например, в сельских районах) зачастую сами не владеют необходимыми знаниями. Получается, что подросток просто не знает, за что же и – главное – как его судят. А объяснить несмышленому парнишке его права некому.
Не удивительно, что редкие попытки реально применить практику ЮЮ не видны общественности.
Быть ближе к опекаемому
В Дзержинске прошел круглый стол по проблеме изъятия детей из семей.
Заседавшие представители опеки, соцзащиты, полиции, руководители детских домов и медицинских заведений пришли к выводу, что количество семей с социальным риском увеличилось в разы. И это не только семьи бывших детдомовцев.
По публикациям в местной прессе складывается впечатление, что участники подобных мероприятий как-то отдаляются от своих подопечных. Здесь стоит вспомнить гения педагогики Антона Макаренко, который не стеснялся есть за одним столом со своими воспитанниками. То есть “опекатель” должен ставить себя на один уровень с опекаемым. Поскольку этого не происходит, то социальные проблемы только увеличиваются.
Кстати, после круглого стола в Дзержинске состоялся “митинг родителей”. Организаторы требовали от городских властей для многодетных семей жилплощади, земельные участки и целый пакет социальных гарантий. А позже в блоге правозащитников в числе прочих появилась просьба об автомобиле – чтобы “детям подарки развозить”.
Для встречи с родителями, у которых по разным причинам принудительно забирали малышей, были приглашены депутаты дзержинской городской думы. По словам организаторов, народным избранникам были высланы официальные приглашения. Но ни один не снизошел до людских чаяний. Видимо, “слугам народа” комфортнее обсуждать проблемы вдали от этого самого народа.
Борис Каневский, председатель Нижегородского областного суда:
– Дискуссия в обществе по вопросу ювенальной юстиции еще не закончена. Но правовой инструмент есть, им только нужно уметь пользоваться. Поэтому суды должны тонко подходить к этой проблеме.
Ольга Садовская, зампредседателя “Комитета против пыток”:
– Есть стойкое непонимание ювенальной юстиции. Это не механизм по отбиранию детей, а механизм социальной адаптации подростка и восстановительного правосудия. В России нет отдельного института ЮЮ, есть должностные лица, которые пытаются ее реализовать на свой вкус. Стоит помнить, что ювенальная юстиция – это четко выраженное отдельное законодательство, отдельные органы и отдельный суд. А не импровизация на местах!
