“Пусть попробует спеть под таблицу умножения!”
Юрий Паркаев – человек поистине уникальный, талантливый и разносторонний. Член Союза писателей России, автор десятков стихов, романов и пьес, литературовед, известный есеновед большей частью живет и работает в Москве. Но родился он в городе Горьком, детство проводил у бабушки с дедушкой в Павловском районе. Теперь по полгода и больше живет на даче в селе Вареж на берегу Оки. Так что Юрия Александровича можно по праву считать нашим земляком.
Наша встреча состоялась в Гороховце. Там живет первая любовь Юрия Александровича Альбина Ивановна Ягунова. Поэт частый гость в ее доме. Мы прибыли в Гороховец накануне 23 февраля. На вешалке в одной из комнат заметили свежевыглаженную форму. Оказалось, что Юрий Александрович – человек военный, капитан первого ранга в запасе. По образованию историк, в детстве даже мечтал стать археологом. Да и как могло быть иначе в интеллигентной семье Паркаевых! Отец был дипломатом, мама врачом. В семье всегда ценили фамильную историю. Прадедушка Паркаева – участник Бородинского сражения. Его портрет и сейчас украшает дом поэта в Вареже. Интерес к генеалогии, любовь к старинному оружию, книгам и другим древностям у Юрия Александровича в крови.
Поводов для нашей с поэтом встречи накопилась масса. Во-первых, Юрий Паркаев только что отметил 70-летний юбилей. Во-вторых, юбиляром в этом году стала его песня “Нижегородская лирическая”, неофициальный гимн Нижегородской области. Ей исполнилось 15 лет. В декабре на страницах “МК в НН” появилось интервью на эту тему с композитором Александром Морозовым. Именно он написал музыку к “Нижегородской лирической”.
– Юрий Александрович, как так сложилось, что вы стали автором слов “Нижегородской лирической”?
– Я песнями никогда не занимался. Среди профессиональных поэтов написание песен как-то всерьез не воспринималось. Например, Леонида Дербенева (автора шлягеров Льва Лещенко, Аллы Пугачевой, Муслима Магомаева, песни “Есть только миг” из фильма “Земля Санникова”, “Песенки о медведях” из “Кавказской пленницы” и т.д. – Авт.) в свое время не приняли в Союз писателей СССР. Потому что у него книг изданных не было, были только ноты. Мне же поначалу писать песни было любопытно – все-таки другая среда, другая творческая область.
Написать первые песни мне предложил композитор Александр Морозов. Он любил Нижний Новгород, часто бывал у вас с концертами и весьма близко общался с мэрами и губернаторами. После одной из встреч с Борисом Немцовым он приехал ко мне и сообщил, что есть заказ на песню о Нижегородской ярмарке. Я не хотел браться – потому что, во-первых, не люблю работать на заказ; во-вторых, ничего не знал про вашу ярмарку. В итоге Саша меня убедил, я перечитал много книг и публикаций о ней как о “кармане России”, написал текст, Саша – мелодию. Песня очень понравилась тогдашнему мэру Нижнего Ивану Петровичу Склярову, ее сразу же взяли и стали исполнять на праздниках и народных гуляниях.
Но тема ярмарки все же более узкая тема. Городские власти предлагали мне написать песню про город. “Сормовская лирическая” Евгения Долматовского хороша, но она все же про город Горький, слово “Нижний” туда не вставишь. Я много размышлял и в итоге написал душевную, очень автобиографичную песню. “Словно в кино, вижу мать и отца” – они оба учились в горьковских вузах. “Нижний Новгород мою зыбку качал” – конечно, ведь родился я в Горьком.
Когда я закончил эти стихи, позвонил Саше Морозову. Прочитал ему текст. Он был в недоумении: как ты себе это представляешь на музыке? Я решил, что это должен быть вальс, как и “Сормовская лирическая”. Дабы сохранить традицию, предложил еще и фрагменты из старой песни использовать. И песня удалась, ее полюбили.
Кстати, это далеко не все песни о Нижнем Новгороде, которые родились из соавторства композитора Морозова и поэта Паркаева. Пятнадцать песен были собраны в цикл “Земля Нижегородская”. Тогда еще поэта и композитора связывали дружеские отношения.
– Саша хороший мелодист, талантливый композитор. Но у него есть и халтура, потому что в последнее время он работает ради денег и славы. И о том, что он лишь соавтор, часто забывает, любит приписывать все заслуги себе, – продолжает Юрий Паркаев. – Я, кстати, даже не знал, что “Нижегородской лирической” исполнилось 15 лет, что этот праздник отмечали. Меня никто не поставил в известность.
- Вот что вы скажете по поводу таблицы умножения? – во второй раз огорошил меня вопросом Юрий Александрович. Я растерялась.
– Что важнее: текст песни или музыка? Я убежден, что текст. Музыка может быть любая. Меня вообще крайне возмущает несправедливое распределение ролей в судьбе популярной песни: все лавры достаются исполнителю, далее следует композитор, а поэту отводится самая ничтожная роль. А между тем не кто иной, как поэт, наполняет мелодию смыслом и содержанием. Сейчас даже не принято объявлять авторов и композиторов.
Однажды ходил я по рынку в Павлово и услышал свою песню из динамиков. Спрашиваю продавщицу: “Чья это песня?” Отвечает: “Кати Огонек”. Но она ведь только ее исполнила. Обидно.
Знал лично Бродского и Ахматову
Коллеги по “поэтическому цеху” написание песен Паркаевым не одобряли. Посмеивались и обвиняли в работе ради денег. Но оказалось, что поэту “ни рубля не накопили строчки”. Не было ни конкурсов, ни значимых заработков.
– Разве “Нижегородская лирическая” не принесла вам каких-то побед и премий?
– Совершенно ничего! Только удовлетворение от осознания, что удалось угодить нижегородцам. В 1989 году мы с Морозовым были участниками финального концерта “Песня года”. По эстрадным подмосткам тогда гуляла наша песня про город Горбатов – “Потемкинская лестница”. Она же и стала победительницей. Это был, пожалуй, для меня первый опыт участия во всесоюзном конкурсе.
– Первым, но не последним?
– Позже мне присуждали Международную премию имени Андрея Платонова. Ее вручал писатель Валентин Распутин. Потом была премия в конкурсе “Золотое перо” в номинации “Лучшее стихотворение”. Еще я участвовал в Фатьяновском фестивале, а к 100-летию Сергея Есенина получил в Белом доме золотую медаль – за большой вклад в увековечивание памяти поэта. Я долгое время работал в Институте мировой литературы. Небольшим коллективом мы десять лет трудились над составлением восьмитомника о Есенине. За это время собрали уникальную коллекцию его писем, неизданных стихов, автографов. Потом я еще роман о Сергее Есенине издавал “Никакая Родина другая”, пьесу написал – она должна быть поставлена в театре Рубена Симонова в Москве. Для меня эта работа всегда была важнее, чем куплеты.
Фотоальбом Юрия Паркаева похож на летопись минувшего XX века. Здесь переснятые автографы Андрея Вознесенского (“Юрию Паркаеву сердечно”), дружеские фотографии с Беллой Ахмадулиной, Ренатом Ибрагимовым, Сергеем Никоненко, Сергеем Захаровым, Анатолием Поперечным, Эдитой Пьехой, Эдуардом Хилем, Валерием Леонтьевым, Юлией Началовой, еще десятком литераторов, поэтов и прозаиков, артистов, работников культуры.
– Со многими мы были в дружеских отношениях. Например, очень тесно общались и общаемся с Эдуардом Хилем. Он очень разносторонний человек. Всегда интересовался творчеством и судьбой Пушкина. Кстати, у меня был друг Григорий Пушкин – самый близкий родственник поэта, внук его старшего сына, генерал-лейтенанта, участника Крымской войны Александра Александровича. Он еще успел посидеть на руках у своего деда. И подарил мне одно из первых изданий “Евгения Онегина” с автографом Александра Сергеевича, сделанным в Болдино.
С потомками великих связаны и забавные истории.
“Однажды я пришел домой не очень трезвый. Жена была обеспокоена, где я был, – смеется Юрий Александрович. – Я ей говорю: там была такая компания за столом, что я не мог уйти. Нас было трое: я, Некрасов и Пушкин”. “А Лермонтова не было?” – спрашивает. Я, говорю: "Нет, за него был я". Но эти мужчины, мои друзья, действительно настоящие потомки великих поэтов – внучатый племянник Некрасова и правнук Пушкина. И внешне они очень похожи на своих предков. Некрасов метр девяносто ростом, Пушкин пониже, но аристократ до мозга костей.
Мне вообще повезло: я знал лично Иосифа Бродского – мы с ним были в одном литературном объединении, и Анну Ахматову”.
В фотоальбоме Паркаевых встречаются лица и нижегородских деятелей. Об Иване Склярове Юрий Александрович отзывается весьма тепло.
– Иван Петрович всегда уделял много внимания литературе, культуре. Хотя с Борисом Немцовым мы тоже не раз встречались, пересекались на пушкинских праздниках в Болдино, Иван Петрович всегда казался мне более интересным человеком. Кстати, недавно ко мне обращалась дочь Склярова Оксана, просила написать песню об отце. Но я отказался.С Шанцевым я лично не знаком. И не жалею об этом”.
Не обо всех запечатленных на фотографиях Юрий Александрович отзывался по-доброму. Никиту Михалкова охарактеризовал просто – “пижон”.
Любовь пережила полвека
Несмотря на почтенный возраст, Юрий Александрович не спешит почивать на лаврах. Он продолжает заниматься литературоведением, пишет стихи и организовывает ежегодные фестивали в Павлово под названием “Малая Родина”. Во всех делах поэта поддерживает Альбина Ивановна Ягунова.
– Мы встретились, когда нам было по 17 лет. Познакомились на берегах Оки, на моей родине, – рассказывает Альбина Ивановна. – Помню, в саду гуляли, он мне стихи читал. На крылечке деревянном впервые поцеловались. А потом наши судьбы разошлись. Я уехала учиться в финансовый институт во Владимире, потом по направлению отправилась работать в Гороховец. Юра служил на флоте. У него были свои встречи, у меня свои. Я вышла замуж, родила двоих детей. Но так сложилось, что все мои мужчины рано покинули этот свет. Лет десять я прожила вдовой, а в 2005 году у Юры умерла жена. И судьба свела нас вместе снова. Я осмелилась и написала ему письмо, потом пригласила в гости. И он приехал – ровно спустя 50 лет с момента расставания. С тех пор мы снова вместе. Он мне даже стихотворение посвятил – “Крылечко” называется.
Крылечко
Много радостей было,
И было немало печалей.
И хотя то, и это
Любому пройти суждено,
Для меня навсегда
Ты останешься прежнею Алей,
Скромной девушкой,
Той,
О которой вздыхал я когда-то давно.
– От брака у меня остались три замечательных дочки – Алла, Лада и Света, – говорит Юрий Паркаев. – Одна у меня театровед, другая юрист, третья – книговед, директор одной из крупнейших библиотек в Москве. У меня и внуки, и даже правнук есть!
– А они знают ваши песни?
– Мой внук однажды послушал и наморщил нос. Говорит: дед, это нафталин! Ну, это дело нормальное. Каждому поколению свои шлягеры. Все течет, все меняется. И это правильно.
