Именно так его и звали обычно – дед Сказкин. И односельчане, и те, кто знал его в Горьком и в Москве. Волшебно, удивительно, словно сам он был персонажем какой-то необыкновенной истории — сказочной, конечно. Под этим именем жил и вошел в историю русской культуры Михаил Ананьевич Лебедев.
Дед Сказкин — фигура первого порядка в русском фольклоре. Достаточно открыть литературную энциклопедию или учебник по устному народному творчеству для филологов, и там будет ряд имен хранителей канонических образцов фольклора. Если это сказка, то знакомиться с ней правильно по записям Барышниковой, Ковалева, Корольковой, Сказкина, Сороковикова-Магая. От них собиратели услышали самые лучшие традиционные образцы русской сказки, высокие, показывающие, что она представляет собой во всем ее богатстве.
Сказка — всегда больше чем сказка. Это только кажется, что служит она для отдыха и развлечения добрых людей, детей, прежде всего. В ней воплотилась запредельная по глубине память народа. Она ровесница древних наскальных рисунков, которым 30-40 тысяч лет! Сказки о животных, которые сегодня рассказывают самым маленьким, — архаичные истории первобытных охотников. А разговаривающие персонажи в них — память о той далекой эпохе, когда, как говорится об этом в самих сказках, человек, действительно, понимал язык зверей и птиц, потому что чувствовал себя частью их мира и мог общаться с ними абсолютно на равных. Волшебные сказки — слепок с древнейших рассказов о том, как устроен мир, какими тайными знаниями может владеть человек, чтобы в обоих направлениях пересекать черту между жизнью и смертью, чтобы продолжить свой род несмотря на непреодолимое, сохранить добрых людей рядом с собой. Эта устная литература несет нам вечное и бесконечно современное наставление предков — быть честными и милосердными, не обижать зря братьев меньших, которые ответят обязательно на это благодарностью, беречь мир вокруг себя. У каждого народа свои сказки. И они содержат то, что можно назвать национальным кодом. Если мы понимаем и любим лучшие образцы народных сказок так, как мы понимаем и любим свой язык, традиционную народную музыку, образы родной природы - значит, мы существуем как частица своего народа.
Его не баловала жизнь. Семья, где он родился в селе Темта возле Уреня, была бедной. Михаил рано осиротел. Подростком работал на мельнице, сплавлял лес по Ветлуге, научился плотничать. Свое прозвище получил за проявившийся талант от приказчика на мельнице. «По всей мельнице бегает и орет как леший: «Мишка! Мишка!» Однова нашел меня, наорал он эдак-то на меня, да и говорил: «Сказкин ты!» Ну, мужики так и повалились со смеху. Так и пристало прозвище: Сказкин да Сказкин». Об этом вспоминал Михаил Ананьевич на склоне лет в разговоре с уренским краеведом и журналистом Виктором Мамонтовым. Под фамилией Сказкин были оформлены документы, когда его брали на войну. «Как стал призываться в армию в 1915 году, на жеребьевке в Варнавине кричат: «Михайло Ананьев Сказкин!» Батюшки, думаю, и до Варнавина дошло прозвище. А это меня записали в заговенье Сказкиным в деревне, когда меня не было. Так и пропала отцовская фамилия Лебедев». В Первую мировую войну он сражался на Западном фронте. И в перерывах между боями радовал сказками однополчан.
После революции из-за безземелья Сказкины выехали из Темты: «Земля у нас никудышная, не родит ни лешья, только кажинный год зарастает…». Вместе с родственниками он поселился в тайге на починке Малое Климово недалеко от станции Уста. Многие дома там построил сам. А слава его как сказочника крепла. В 30-х годах слушать его в клуб сходились вечерами жители округи. И он рассказывал часами, изображая своих героев, и, конечно, обрывал на самом интересном месте: «Все на сегодня… Поздно. Завтра дальше буду сказывать».
Его языком говорили окрестные деревни. Московская собирательница фольклора Нина Комовская прислушалась как-то к тому, как один из уренских крестьян бранил своего сына за неловкость, и поняла: это именно те слова, которые говорил у Сказкина Волк Ивану-царевичу! Комовской принадлежат большинство записей, сделанных от Сказкина в 40-х годах, она же выпустила сборник его сказок. Но открыли удивительного мастера русского слова в январе 1938 года приехавшие собирать фольклор студенты пединститута Николай Галочкин и Павел Буканов. Первый из них впоследствии стал знаменитым городецким краеведом, написал немало книг, жизнь второго оборвалась на фронте.
Михаил Сказкин чувствовал тончайшие полутона в древнем повествовании, вел его, завораживая, заговаривая, заставляя переживать, наставляя своих слушателей. А тут мало помнить канву, показывать голосом, жестами все то, о чем идет речь, в чем-то перевоплощаясь в персонажей. Требуется более сложное — знание законов импровизации сказки, художественного коридора, которым должна она следовать. Надо чувствовать эпический стержень, он не позволит увлечься перевоплощениями, уйти в них, зато даст возможность самому сказочнику чувствовать себя хозяином разворачивающегося художественного мира, быть над ним и держать себя перед аудиторией с достоинством посредника между сказкой и реальностью. А от него ждали воплощения мечты — о победе сил добра над силами зла, о том, что человек сможет летать, стремительно преодолевать пространства, быстро строить, открывать тайны Вселенной.
В послевоенные годы к Сказкину приходили целыми пионерскими лагерями, ему после публикаций в столичных журналах и после фильма, снятого о нем для телевидения, писали из разных концов страны. Его жизнь была долгой.
Прошло 46 лет со дня, когда не стало Сказкина. Давно нет Малого Климова: на его месте поляна, которую потихоньку затягивает тайга. Фильм, снятый полвека назад, утрачен. За такое время забыто немало имен. Но земляки помнят этого человека. На воротах маленького лесного кладбища установлена памятная табличка, посвященная «знаменитому сказочнику уренской земли». А на юбилей Сказкина в библиотеку пришли десятки его потомков. И слушали тех внуков, которые знали его при живым, запечатлели его голос.
Книга «Дед Сказкин», вышедшая к юбилею, передаст память новым поколениям. Многие сказки мастера не раз публиковались, как и песни, которых он знал десятки. Сегодня собрано воедино и стало доступным широкому читателю все наследие великого сказочника, все сохранившиеся до нашего времени записи.
