Нижегородские ученые – о попытке реформирования РАН

Академию втянули в революцию

Страсти вокруг российской науки накалились до предела: несмотря на отчаянные протесты ученых, депутаты Госдумы приняли на прошлой неделе во втором и третьем чтениях закон о реформировании РАН. Если документ будет одобрен Советом Федерации и подписан Президентом, имущество институтов (впрочем, как и сотрудники этих учреждений) перейдет в распоряжение федеральному агентству. То, чем заведовали ранее ученые мужи, попадет в руки чиновников. К чему это может привести – рассуждают сотрудники нижегородских академических институтов, члены-корреспонденты РАН Ефим Хазанов и Николай Салащенко.

Академию втянули в революцию
В конце августа состоялась конференция РАН. Фото - Ефим Хазанов.

- Зачем вообще затеяна эта реформа?

Хазанов: Я вижу две цели объявленной РАН войны (реформой это назвать язык не поворачивается). Одна - узурпаторская. РАН – это не только здания, но и морские суда, музеи (ну хотя бы кунсткамера, но не только она), библиотеки и архивы уникальных исторических документов. Вопреки расхожему мнению, вся эта собственность на сегодняшний день – это государственная собственность, переданная РАН в управление. Академия ничего не может ни продать, ни сдать в аренду без разрешения Росимущества. В то же время, и Росимущество не может ничего из этого продать, тут у академии право «вето». Лишить РАН этого права и спокойно распоряжаться имуществом – вот эта и есть узурпаторская цель.

Вторая цель – это ликвидировать Академию как один из последних хоть как-то независимых от власти институтов в стране. В РАН до сих пор назначение на все руководящие должности (от заведующего лабораторией до Президента) проходит через тайное голосование. Разумеется, авторитет и давление руководства влияют, но гарантировать результат невозможно. Тому масса примеров, и не всем это нравится. Кроме того, и РАН в целом, и каждый из институтов (во многих случаях, и лабораторий) самостоятельно выбирают направления своих исследований. Именно поэтому очень важно, чтобы директором института был ученый, а заместителем по общим вопросам – менеджер, а не наоборот: директор-менеджер с заместителем по науке.

Салащенко: Я бы не хотел говорить о том, что кто-то пытается забрать собственность, построить жилье… Надеюсь, что это не так. Значит, есть желание, чтобы наука была более современной в стране. Вопрос – кто займется реорганизацией: люди, близкие к науке, или просто чиновники?

Я раньше довольно много работал с государственным комитетом по науке и технике (ГКНТ). Председатели там были всегда академики, очень квалифицированный аппарат. Они знали про науку, хоть и были чиновниками. Можно было с ними работать и решать проблемы. Сейчас это совсем другой аппарат – они, что ли, будут курировать науку? Вот там есть Голодец – она к науке имеет отношение? К “Норникелю“ имеет, это правда. Она будет развивать науку? Я надеюсь, что не так.

- Какая разница, кто будет распоряжаться имуществом: создаваемое агентство или руководство академии с региональными отделениями?

Салащенко: Наверное, вчера это было все равно. Теперь мы с вами начитались про «Оборонсервис», про то, что когда отдают, то тут же продают… В 1993 году мы метра не отдали никому. Мы сохранили имущество, в отличие от других, которые распродали. И теперь мы боимся: как только скажут, что эта земля не академии наук, а агентства, мы повернемся – а ступить некуда, все уже отдано. Этого и опасаются – не эффективного использования, а эффективной продажи. Пока президент РАН будет управлять этим агентством, он будет беречь. Но это на три года. Через три года отдадут кому-нибудь. Будет лучше или хуже? Я думаю, что хуже, потому что собственник для того и берет, чтобы эффективно использовать для себя.

- В конце августа состоялась конференция РАН. Насколько значимо это событие? Или ученые просто выпустили пар?

Хазанов: Ученые, конечно, выпустили пар, но это не единственный и не главный результат конференции. Я бы выделил три результата.

Во-первых, РАН продемонстрировала возможность самоорганизоваться. Если кто-то рассчитывал, что для «урегулирования вопроса» достаточно договориться только с руководством РАН, то теперь эти иллюзии исчезли. Это, с одной стороны, должно охладить пыл противников РАН, а, с другой, дает возможность руководству Академии почувствовать силу тылов.

Во-вторых, единодушное мнение более 2000 ученых. Для нашей власти это не такой уж и сильный аргумент, увы, но вода камень точит!

В-третьих, конференция осталась не закрытой, она стала постоянно действующей. Заседание закрыто, все разъехались по домам. Но оргкомитету конференцией поручено продолжать работу и созвать следующее заседание, когда этого потребует быстро меняющаяся ситуация. Я думаю, что эта конференция станет прообразом нового органа управления РАН, который будет работать наряду с общим собранием.

Процитирую резолюцию конференции: «Мы требуем от Правительства РФ отзыва законопроекта из Государственной Думы. Если Правительство РФ не отзовет законопроект, мы призываем Государственную Думу вернуть его в первое чтение и провести голосование только после всестороннего обсуждения деталей реформы с научной общественностью».

- Какова вероятность окончательного принятия поправок?

Хазанов: К сожалению, действия властей в нашей стране в последнее время плохо предсказуемы. Решения принимаются под действием множества внутренних факторов, о которых мы ничего не знаем. В то же время, влияние общественности не равно нулю. Так что наша задача сейчас не прогнозировать, а быть (точнее стать) услышанными.

- Надо ли что-то менять в Академии?

Хазанов: Сама постановка этого вопроса показывает, насколько опасна антиакадемическая пропаганда. В ней откровенная ложь тщательно перемешана с чистой правдой. Просто обязательно нужно что-то менять в РАН. С этим не спорят даже самые отъявленные консерваторы. Но ведь из этого никак не следует, что скандальный законопроект изменит что-то в лучшую сторону.

Сравните ситуацию с армией, которая подвергается серьезной и справедливой критике, переходящей в уголовные дела. Никто же не предлагает на этом основании ликвидировать армию и передать ее имущество эффективным менеджерам, оставив кадровым офицерам и генералам функции мудрых советников.

В РАН есть что менять, безусловно. Более-менее мое мнение совпадает с положениями второй резолюции конференции. Там много внутриакадемической кухни, которую долго объяснять, да вряд ли это так интересно читателям. Главный вопрос сейчас – не ЧТО менять, а КАК менять.

Салащенко: Лучше не революционный, а эволюционный путь. И РАН как раз собирается это сделать, чтобы организация была лучше, мобильнее, отвечала современным требованиям… Можно задать вопрос, почему же она 20 лет не реформировалась. Дело в том, что в 1990-е годы фактически был массовый отъезд из московских организаций… У нас не массовый – более того, из тех, кто тогда уехал, половина вернулась. Но когда есть такие идеи - закрыть, прикрыть… Ну кто же будет возвращаться?

- В России слабо внедряются научные разработки, что оправдывает курс на сырьевую экономику. Изменится ли данная ситуация, если ученых “отреформировать“?

Салащенко: Это неправильный подход. Раньше была фундаментальная наука, которая изучала новые подходы, давала новые технологии в том числе… И была отраслевая наука – она дорабатывала эти технологии до промышленного внедрения.

Многие отраслевые институты провалились в 1990-е годы по простой причине: они стали неконкурентоспособны. Потому что не менее половины народного хозяйства работало на оборонку. И вот когда разрушили промышленность, стали спускать всех собак на науку. То, что мы разрабатываем в нашем институте, - в этом заинтересованы разные страны и просят: давайте, давайте с нами работать! А внутри страны это не востребовано… То есть мы на хорошем, нужном уровне в мире.

Дело осложняется тем, что о рыночной экономике сегодня говорить не больно-то приходится. Наука виновата, что везде монополизм? Убив промышленность, мы не можем сказать, кто же у нас конкурирует. А теперь говорят: почему же наука не подняла промышленность?

Хазанов: Дело в том, что задача РАН – это фундаментальные исследования. Именно фундаментальные, влияние которых на повседневную жизнь населения скажется через десятки лет. Оценивать эффективность РАН с точки зрения народного хозяйства нельзя в принципе. Подвох заключается в том, что РАН занимается также и прикладными исследованиями, и занимается по двум причинам. Во-первых, чтобы заработать денег. Например, бюджет нашего института более чем на половину состоит из средств, полученных не от РАН. Без этих денег нам просто не удастся сохранить существующие кадры. Во-вторых, прикладная наука в стране за последние 30 лет понесла значительно бОльшие потери, чем РАН, и поэтому РАН просто приходится заниматься этой несвойственной ей задачей, в том числе и в интересах обороны и безопасности.

- Еще один из выпадов – закрытость институтов. Мало ученые рассказывают широкой общественности о том, что они там химичат в своих лабораториях. Не спешат делиться достижениями. Как изменить данную ситуацию?

Хазанов: Вот как раз пример конструктивной критики, которая в РАН не вызывает никаких возражений. Работа со СМИ, пиар, популяризация науки вообще и конкретных наших достижений в частности в Академии сегодня на низком уровне. Это касается и Президиума РАН, и большинства институтов. В настоящее время нужно не просто активизировать эту работу, а поставить ее на профессиональный уровень: создать пресс-службы, отделы продвижения и так далее.

Митинг против реформы РАН

Смотрите видео по теме

Что еще почитать

В регионах

Новости региона

Все новости

Новости

Самое читаемое

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру