Безграмотный отдел полиции
В том, чтобы отпустить примерного заключенного навестить семью, ничего плохого нет. Но для этого зэку нужно постараться и перейти из разряда врагов государства в его пламенные сторонники. С
38-летним пэпээсником из Санкт-Петербурга Александром Платоновым этого не произошло. Получив в 2007 году срок за кражу, он условно-досрочно освободился, но так и не встал на путь исправления. В 2010 году Платонов получил восемь с половиной лет колонии строгого режима по 111 статье “умышленное причинение тяжелого вреда здоровью” и 19 июля того же года прибыл в борскую колонию. Но отсидел он там чуть больше года: 12 августа 2011 года его отпустили в отпуск на 12 рабочих дней. Откуда он не вернулся...
Сей факт прошел бы незамеченным, тем более что начальник колонии, прикомандированный оперативник отдела розыска ГУФСИНа, и бывший начальник оперативного отдела колонии были в отпусках. Последний – Андрей Аникин – когда вновь приступил к службе, был в шоке: кто всего через год отсидки отпустил рецидивиста?! И начал свое расследование...
– Во-первых, он никак не мог рассчитывать на отпуск с такой биографией, – вспоминает Аникин. – А во-вторых, я обнаружил, что в его личном деле были откровенные фальшивки. Выяснилось, что ему помогли четверо наших сотрудников, и отнюдь не бескорыстно. В отпуск Платонов уезжал в город Волосово Ленинградской области. Я сразу обратил внимание на ответ из тамошнего отдела полиции. Документ был отпечатан не на служебном бланке, а на обычном листе бумаги. Там были грубые ошибки и опечатки. Ответ на запрос был адресован “начальнику ФКУ-ИК 11 ГУПСИН России по Нижегородской области”, а в пропущенном месте была вписана фамилия его другого зама. Не того, кто исполнял обязанности начальника колонии, когда тот был в отпуске. Документ был подписан начальником “ОДВ по Волосовскому району С. Калининым”. Ни один уважающий себя руководитель не будет подписываться под такой безграмотной бумаженцией! (“ГУПСИН” – правильно пишется “ГУФСИН” (Главное управление Федеральной службы исполнения наказаний), ОДВ – ОВД (Отдел внутренних дел). – Авт.)
Аникин лично позвонил в этот “безграмотный” отдел полиции. Там ему сказали, что номер вышеупомянутого документа, про который он спрашивает, соответствует абсолютно другому документу – финансовому, в котором “оборотня-пэпээсника” никак не касается! Так же Аникин выяснил, что спецпочтой в колонию этот документ вообще не приходил!
“Кому нужен такой резонанс?”
– Я предполагаю, что его просто занес в канцелярию мой заместитель. И попросил зарегистрировать. А ему, видимо, эту филькину грамоту напечатала и передала сожительница Платонова. Кстати, на каждого заключенного, отбывающего в отпуск, составляется ориентировка, указывается круг его знакомств. В том числе и в исправительном заведении. В ориентировке Платонова значился некий Михаил. От него я услышал шокирующие подробности: Платонов пытался занять у Михаила денег и заявил ему, что вообще не вернется из отпуска и пришлет со свободы! Мало того, Михаил сообщил мне, что такой “отпуск” Платонову готовил все тот же мой зам за 400 тысяч рублей! Это он расписался в рапорте за оперативника отдела розыска, прикомандированного на тот момент к колонии, и рекомендовал отпустить Платонова в отпуск. При этом после исчезновения заключенного этого Михаила даже никто не допрашивал!
Действительно, ляпы оказались и в других официальных документах. В заключении и.о. начальника колонии Лихачева было сказано, что он внимательно изучил круг общения беглеца. Хотя указанный в ориентировке друг-заключенный не был вызван.
Еще интереснее рапорт прикомандированного оперативника. В нем сказано, что тот внимательно “перепроверил информацию, предоставленную из территориальных органов внутренних дел”. То есть филькину грамоту сожительницы Платонова.
Аникин информировал о случившемся руководство – обратился в УСБ нижегородского ГУФСИНа. Там “приняли к сведению”. В колонию, действительно, приехали с проверкой и скопировали нужные документы.
А когда в прошлом году была комплексная проверка нижегородских исправительных заведений Генпрокуратурой, Аникин передал собранные материалы на “отпуск” заключенного и туда. Оттуда ответа он так и не увидел.
– Я понял, что резонанс в этом деле не нужен.
Позже на сайте нижегородского ГУФСИНа появилось сообщение, что Платонов объявлен в федеральный розыск. Примечательно, что первоначально на сайте уже ФСИНа было сказано, что Платонов сбежал из колонии-поселения, а не из колонии строгого режима.
Тогда в ГУФСИНе скупо прокомментировали: “Платонов не вернулся из отпуска, была проведена служебная проверка, и ряд сотрудников привлечен к дисциплинарной ответственности”. Кто конкретно был наказан, так и осталось неизвестным. Но на этом все не закончилось. Сейчас на сайте ГУФСИНа такая формулировка: “не прибыл из длительного выезда в ФКУ ИК-11”.
– 11 декабря 2011 года мне нужно было сделать заключение о целесообразности перевода одного осужденного за пределы Нижегородской области, – продолжает Аникин. – Его я был должен отдать полковнику Михаилу Масленникову – первому заму начальника нижегородского ГУФСИНа.
У меня была другая точка зрения, и я привез заключение о нецелесообразности: заключенный был примерным, опасности не представлял, и ему также ничего не угрожало. Он прочел, и заявил, что осужденный должен выглядеть отрицательным. Я отказался и пошел к двери. Вслед я услышал типа “парень, не думай, что у тебя в дальнейшем все хорошо будет по службе”.
Проснулись?!
После этого Аникина вызвал к себе начальник колонии и предложил написать рапорт о переводе в другую службу или уйти на пенсию. Он этого не сделал, и его начали “обкладывать” надуманными взысканиями. Например, “неполное служебное соответствие” за то, что родственники осужденного выложили в Интернет жалобы на его содержание. За этим последовали разнообразные проверки. С тех пор у Аникина началась судебная эпопея. Он подал в суд на администрацию колонии. Дело дошло до Верховного суда, который Аникина реабилитировал. Но неугомонный опер был не угоден.
– В январе этого года я был в отпуске и узнал, что меня уволили. Мало того, до этого у меня изъяли служебное удостоверение, без которого я семь месяцев не мог войти в зону. То есть попасть на работу. Я отправился в Москву во ФСИН. Меня восстановили, а на начальника колонии наложили дисциплинарное взыскание и присудили возмещение в 10000 рублей. Удостоверение вернули.
После этого дрязги продолжались. В мае сего года Аникину они надоели, и он уходит на пенсию по выслуге лет.
В июне этого года в Нижнем поймали на взятке сотрудника ГУФСИНа. На остановке родственница зэка передала ему 800 тысяч рублей за перевод в другую колонию. И Аникина вызвали в борский Следственный комитет по поводу побега Платонова и коррупции в колонии.
– Сначала разговор шел нормально. Проговорив три с половиной часа со следователем, я пошел домой. Уже около подъезда мне опять позвонил следователь и попросил срочно приехать. Я вернулся, меня вызвал начальник борского СК Андрей Цаплинов. Он мне с ходу сказал, “не с... против ветра”, пугал и дал понять, что нельзя идти против начальства. Я рассказал ему о хищениях и коррупции в колонии. Например, что каждый месяц из колонии вывозится грузовик продуктов, и назвал конкретные магазины, где они сбываются. Или что все производство в колонии, например, стеклопакетов, записано на родственников начальника. В результате я вышел от него во втором часу ночи. А через какое-то время мне позвонил бывший коллега и сказал, что в колонии все “подчистили”: видимо, начальник СК поделился моими показаниями.
С просьбой прокомментировать эти рассказы мы позвонили начальнику колонии Игорю Дерябину. Услышав, что звонят из “Московского Комсомольца”, он положил трубку. И больше ее не брал. Тем временем нам стало известно, что Следственный комитет начал проверку по заявлению Аникина.
О ее результатах мы расскажем в следующих номерах “МК в Нижнем”.
