Отставных полицейских признали виновными в похищении человека и превышении должностных полномочий в 2004 году, а Сорокина суд счел их пособником. Кроме того, бывшего главу города осудили за получение взятки в 2012 году.
Олегу Сорокину Нижегородский районный суд назначил наказание в виде 10 лет лишения свободы в колонии строгого режима и штрафа в размере 460,8 миллиона рублей. Воронина и Маркеева приговорили соответственно к пяти с половиной и пяти годам лишения свободы в колонии строгого режима.
У всех, кто внимательно следил за ходом процесса, осталось множество вопросов и нареканий к тому, как велось разбирательство. Общественное мнение и экспертное сообщество оценила произошедшее резко негативно. По мнению нижегородцев, то как велся судебный процесс продемонстрировал, что жернова системы не остановятся ни перед чем, если стоит задача перемолоть человеческие судьбы.
Напомним, кого и в чем обвиняли в этом процессе. На скамье подсудимых оказался полковник Воронин. Он пришел в милицию рядовым и отслужил сорок два года. Много лет возглавлял отделы ГУВД, занимавшиеся оперативным внедрением и раскрытием тяжких и особо тяжких преступлений. Награжден орденами.
В 2004 году оперативники, которыми он руководил, участвовали в раскрытии покушения на Сорокина. Машина бизнесмена была расстреляна из автомата, а сам Сорокин чудом выжил. Сотрудники Воронина нашли машину, брошенную преступниками в одном из поселков, и установили личности двоих мужчин, приезжавших ее забрать. Ими оказались охранники тогдашнего зампреда Заксобрания Михаила Дикина, который также был партнером Сорокина по одному из видов бизнеса. Охранники дали показания. Дикин и его брат Александр, офицер МВД, были признаны виновными в организации покушения на убийство и приговорены к длительным срокам заключения.
Александр Новоселов, один из охранников, позднее стал заявлять, будто он дал показания под давлением и пытками. На протяжении тринадцати лет многочисленные ведомственные проверки по линии Следственного комитета и прокуратуры не находили никаких нарушений со стороны оперов. Они показывали, что в отношении Новоселова был проведен оперативный эксперимент, спланированный и проведенный в строгом соответствие с законом об оперативно-розыскной деятельности и секретными инструкциями, что план эксперимента был утвержден начальником криминальной милиции Виктором Цыгановым. Считалось, что опера действовали в рамках своих полномочий и не применяли к Новоселову недозволенных мер физического воздействия.
Прокуратура только отказывала все эти годы Новоселову в возбуждении уголовного дела, но и отстаивала свою точку зрения в судах.
Но в 2017 году мнение прокуратуры вдруг резко изменилось. Она возбудила уголовное дело, по которому Новоселов выступил в качестве потерпевшего, полковник Воронин и оперативник Маркеев оказались на скамье подсудимых, а Сорокин из потерпевшего превратился в пособника преступников.
В течение всего февраля судебные заседания проводились каждый рабочий день с 9 утра до 18 часов (а то и дольше) с часовым перерывом на обед, во время которого подсудимые вынуждены были принимать пищу стоя в грязном помещении без мебели. Суд очень торопился, ведь в апреле истекает срок давности по этому эпизоду - пятнадцать лет.
«Обвиняемые были лишены возможности получения профессиональной юридической помощи, а мы не имели возможности осуществлять защиту должным образом, - отмечал адвокат Олега Сорокина Дмитрий Кравченко. – В этих условиях можно констатировать, что краеугольный принцип состязательности нарушен окончательно. Никаких оснований считать, что было хотя бы формально выдержано некое равенство, у нас нет».
С середины января суд стал отказывать защите в рассмотрении заявляемых ходатайств. Они сперва просто снимались с рассмотрения, а затем и вовсе перестали приниматься. Защите обещали рассмотреть ходатайства позднее, дать возможность высказаться позже по ходу процесса, но эти обещания так и не были исполнены.
Дело разваливалось на глазах у изумленной публики. Свидетели обвинения говорили не то и не так, как требовалось. Врачу, который давал показания по состоянию здоровья Новоселова, некий человек в форме (его так никто и не стал устанавливать) перед входом в здание суда подсунул шпаргалку, чтоб знал, о чем говорить.
В рассказе Новосёлова спустя столько лет вдруг появились детали, которых ранее не было. Якобы кто-то ударил его пистолетом по голове. И он упал. Но на видеозаписи, продемонстрированной в зале суда, бывший охранник спокойно сидит в машине, в чистой одежде и пишет показания. Однако, суд верит его словам, а не собственным глазам.
Со вторым эпизодом, так называемой взяткой, ситуация еще более странная. В 2012 году бизнесмен Мансур Садеков попытался передать деньги в сумме, эквивалентной миллиону долларов, неким гражданам, представлявшимся собственниками ЗАО «Вектрон». Московская фирма – «однодневка» специализировалась на том, что обжаловала аукционы по земельным участкам, хотя сама в них не участвовала. Некто Хан, выдавая себя за акционера «Вектрона», обещал Садекову решить вопрос об отзыве жалобы на проведение аукциона в Нижегородской области, в результатах которого, по мнению обвинения, мог быть заинтересован Сорокин.
Суду дали прослушать записи двух встреч Сорокина с Ханом. Бывший глава города разговаривает с ним как с потенциальным инвестором, рекомендует участвовать в аукционах.
Садеков тем не менее поручил своему брату вместе с неким Александром Беспаловым, тоже, вроде, собственником «Вектрона», заложить в банковскую ячейку наличные деньги. Садекова тогда арестовали и судили. Сперва он заявлял, что действовал в интересах Сорокина, но в итоге признался, что действовал на свой страх и риск, глава города об этих переговорах даже не знал. Это впоследствии подтвердили судебные решения и проверки прокуратуры.
Тогда Садеков был осужден, дело отправлено в архив. Но в 2017 году его снова вытащили на свет. По логике обвинения, Садеков дал Сорокину взятку в миллион долларов, который он неудачно пытался отдать Беспалову. Но причем же тут Сорокин, и в чем собственно взятка? А вот оказывается, Садеков рассчитывал на благодарность Сорокина, которая должна была выразиться в общем покровительстве и попустительстве по службе. Обвинение заявило, что Садеков надеялся на содействие Сорокина в выделении земельных участков под строительство АЗС.
На суде Сорокин аргументированно доказал, что у главы города при двуглавой системе местного самоуправления не было полномочий принимать решения о выделении земельных участков. К тому же с 2008 года в Нижегородской области действовала утвержденная губернатором концепция развития сети АЗС, без внесения изменений в которую и поныне нельзя получить под заправку приглянувшийся кусок земли.
Свидетелей обвинения по этому эпизоду допрашивали самых разных формах. «Секретный свидетель», выступавший под псевдонимом «Шмелев», давал показания, находясь в другом помещении, голос его был изменен. Он четко изложил фабулу обвинения, но на вопросы защиты отвечал в основном «Не знаю» и «Нет информации». Попытки Сорокина и его адвокатов разобраться, на чем основаны заявления свидетеля, пресекались судом, поскольку конкретный ответ мог бы рассекретить его личность. Хотя пару раз свидетель признавался, что информация известна ему из Интернета.
Ключевого свидетеля Хана тоже допросили дистанционно. Впрочем, Хан почти ничего конкретного не сказал, переводя стрелку на своего «компаньона» Беспалова, который якобы умер, но свидетельства о смерти никто не видел.
Вопрос защиты, доводилось ли ранее Хану выступать в суде по делам о взятках под другими фамилиями, не понравился суду и был снят. А напрасно, поскольку Хан уже выступал в суде по делу о взятке, когда он сам написал заявление на главу Озерского района Козлова, который якобы вымогал у него взятку за сделку с земельным участком. Суд, кстати, Козлова оправдал, зато с тех пор известно, что Хана в этом деле сопровождал оперативный сотрудник, впоследствии осужденный в рамках серии дел в отношении участников преступной группировки генерала Сугробова, занимавшейся провокациями взяток. Самого Хана защита Сорокина называет полицейским провокатором, а эксперт показал в суде, что скрытная запись разговора Хана с Сорокиным был сделана не на бытовой диктофон «Олимпус», а с применением специальной аппаратуры.
Свидетель Садеков вообще в суд не явился. Его показания зачитали из материалов дела. У защиты не было возможности допросить этого свидетеля.
Зато те, кого пригласила защита, в суд пришли. И несколько дней ждали под дверью, когда же их допросят. Однако суд отказался их слушать. Да и зачем? Так ведь и дело может окончательно развалиться.
Не смогли дать показания свидетели, которые могли рассказать о том, как на самом деле проводились земельные аукционы. Суд проигнорировал элементарную хронологию событий. Так, суд утверждает, что московской фирме «Вектрон» была передано 30 млн.руб. якобы за отзыв жалобы. Но жалоба к тому моменту уже была рассмотрена и её в принципе невозможно было отозвать.
Что же касается Сорокина, то его заинтересованность в абсурдном отзыве уже рассмотренной жалобы обвинение попыталось аргументировать общими рассуждениями.
Не сложилось у обвинения и с вещественными доказательствами, с которыми, кстати, подсудимых не ознакомили вплоть до изучения вещдоков в судебном заседании. Так, одним из главных доказательств причастности Сорокина к делам Садекова должна была послужить видеозапись их разговора, которую Садеков сделал тайно и под контролем оперативников. Но эксперты в суде показали, что запись смонтирована, и файл в принципе не может являться оригинальным, поскольку сохранен в формате, который получается только в результате переконвератации исходного материала.
Все это суду не было интересно, ведь судья Екатерина Кислиденко уже запланировала отпуск на март. И ей очень не хотелось менять планы.
Подсудимые и их защитники заявили о заведомо предвзятом и заказном характере суда, о явно выраженном обвинительном уклоне судебного процесса, о систематическом нарушении принципов состязательности и равенства сторон, а также о заранее предопределенном приговоре.
В ходе процесса сторона защиты не менее десяти раз заявляла отводы председательствующему в суде. Поначалу эти ходатайства отклонялись, а затем их вообще стали игнорировать.
«Оглашенный очевидно незаконный приговор, на наш взгляд, является логическим продолжением того, что происходило в суде на протяжении всего процесса, – заявил адвокат Сорокина Дмитрий Кравченко. – С самого начала мы были ограничены во всех правах: нам не давали ни заявлять ходатайства, ни допрашивать свидетелей, ни исследовать доказательства. Фактически мы не представили более 95 процентов доказательств, потому что этого не было дано нам сделать судом. Мы не допросили порядка пятидесяти свидетелей, в том числе тех, которые, явились в суд. Всем, кто наблюдал за этим процессом совершенно очевидно, что на самом деле никаких составов преступления в тех действиях, которые описывались в суде, нет. Я считаю, что этот приговор является антигосударственным, потому что он с очевидностью подрывает доверие как к правоохранительным органам, так и ко всей судебной системе. Естественно, мы будем его обжаловать».
Защита Олега Сорокина, Евгения Воронина и Роман Маркеева заявила, что будет добиваться полного оправдания подсудимых. Может быть, у суда высшей инстанции хватит времени и желания, чтобы разобраться в деле и выслушать, наконец, не только обвинение?