70 лет назад этот промысел привез из Архангельска в Нижегородскую область народный умелец. Традиции резьбы по кости в Варнавине прижились, а потом и приумножились. Кустари-одиночки объединились в артель, заняли здание бывшей пересыльной тюрьмы и поставили работу на поток, хотя этот промысел не свойствен для региона, в котором не водится ни моржей, ни слонов, чьи клыки и бивни обычно служат материалом для мастеров-косторезов. Для удешевления работ стали использовать кости крупного рогатого скота.
В довольно большом здании непривычно тихо. В одной из комнат работает бормашина, и где-то рядом что-то старательно пилят. На стене висит самодельный плакат, который выцвел от времени. «Мы – команда. И здесь наш второй дом. Мы не просто работаем вместе», – написано на нем. Впрочем, на то, что здесь кто-то работает, не похоже. Сегодня к станку пришли два мастера. А ведь когда-то было в разы больше.
– Свыше 100 человек у нас сначала работали. Делали плашки сначала, вязальные крючки. Потом придумали делать бижутерию, затем фигурки, шкатулки. Начали расширять ассортимент, – вспоминает резчик по кости компании «Варко» Татьяна Кучумова.
Сейчас на весь район косторезов осталось не более десятка. Это с учетом кустарей. Молодые люди не идут работать по такой специальности. Свой опыт мастерам передавать некому. Труд сидячий и монотонный. В промысле заняты в основном женщины. У мужчин, как говорят, не хватает терпения и усидчивости. Хотя спрос на продукцию довольно высокий. И сама она стоит немалых денег. Наверное, поэтому основные поставки идут не в столицу, а на Крайний Север.
– Мы делаем только то, что просит у нас заказчик. Работаем на Магадан, Камчатку и еще маленько прихватываем Сахалин. В тренде сувениры, брелоки и магниты на холодильники, – рассказывает резчик по кости Галина Серегина.
Ее артель отделилась несколько лет назад и сегодня чувствует себя на рынке более уверенно, чем коллеги. Конкурентами их никак не назовешь. Но проблемы для отрасли в районе одинаковые. Нет новых кадров. Вся работа выполняется вручную с помощью бормашины. Более тонкая – при помощи лобзика, специальных приспособлений и инструментов. Раньше говяжьи кости варили сами, сейчас закупают сырье в Белоруссии. Ближе взять просто негде. Кости редких видов животных завозят под конкретный заказ.
– А это что? – интересуюсь я у Галины Серегиной.
– Это позвонок кита. Внутри будет медведь, а по краям ветки. Он как будто пробирается сквозь бурелом. Это знаете, какая кропотливая работа! – поясняет мастер.
Позвонок тянет на три-четыре килограмма.
Местные жители очень ценят продукцию, сделанную мастерами из кости. Например, крючки для вязания не электризуются и, как следствие, не притягивают к себе нитки. В продаже их не найдешь, по старой дружбе мастера делают их на заказ.
Произведения искусства в местном музее мы рассматриваем вместе с заведующей сектором экологии и туризма Варнавинского района Еленой Шабровой.
– Вы знаете, это просто уникальные изделия. Ручная работа, и они впитывают в себя энергетику мастера, который их делал. Вот гребни. Они, например, прекрасно воздействуют на волосы. Если мы причешемся таким гребнем, то наши волосы, мне кажется, становятся здоровее, – убеждена она.
Специалисты отмечают, что в основе варнавинской резьбы по кости лежит своеобразный художественный стиль, сложившийся на основе выразительных орнаментов нижегородской домовой резьбы по дереву.
Местные власти всерьез озабочены отсутствием мастеров и возможной утери такого промысла.
– Мастера, которые сейчас остались, все пенсионного возраста. И наша главная задача, чтобы сохранить промысел, – обучить новых мастеров. Молодежь. Но это сложно. Придется, наверное, брать часть косторезного промысла на бюджет – содержать мастеров за счет Варнавинского муниципального района, – рассказывает глава администрации Сергей Смирнов.
Он как никто иной заинтересован в том, чтобы промысел жил, ведь он составляет своеобразие Варнавинского района среди северных районов области.
Сейчас здесь делают ставку на развитие туризма, и промысел поможет завлечь туристов. Впрочем, если не принять срочных мер по спасению косторезного промысла, уже через несколько лет он может быть полностью утрачен, и память о нем останется только в местном музее.