Зубцы кардиограммы определили судьбу
- Игорь Владимирович, вы сын военного хирурга, пограничника. В таких случаях уже на роду написано стать врачом?
- Отец, конечно, всегда мечтал, чтобы я стал хирургом. Но у меня вначале были другие увлечения: с пятого класса, как только у нас началась история Древнего мира, я влюбился в археологию. И до сих пор, когда путешествую по миру, и где-нибудь в Египте или Греции все обычно скучают, когда гид долго задерживается у какого-нибудь камня, а у меня уже картинка рисуется, какой здесь город стоял, как в нем люди жили.
Когда мы приехали в Горький, стал учиться в очень хорошей физико-математической школе №36 на Автозаводе. Мне так нравились учителя, что в 10-м классе я решил пойти в педагогический институт. После этого отец неделю со мной не разговаривал.
Когда поехал подавать документы, вышел на площади Минина и думаю: медицинский и педагогический стоят рядом. Вот где мне больше понравится – туда и пойду. Подошел к медицинскому институту, увидел эти колонны, это красивое здание – все сомнения отпали. Дома, конечно, был праздник.
- А как поняли, что именно кардиология – призвание?
- Вначале я хотел быть нефрологом, изучал болезни почек. Но после первого курса устроился работать на «скорую», и меня случайно поставили на кардиологическую бригаду. И когда на вызове я увидел, как, сняв кардиограмму, врач быстренько по этим зубцам ставит диагноз – я уже ни о чем другом не мог думать. На втором курсе перечитал все, что у нас было по кардиологии. Мы даже на вызовах консилиумы с врачом устраивали, а уж к концу учебы они считали меня своим и стали отправлять одного на вызовы.
Мы стали толще на 10 килограммов
- Игорь Владимирович, почему именно болезни сердца и сосудов являются лидерами по смертности в нашей стране?
- В нашей стране уникальная ситуация. С одной стороны есть прекрасная информированность: один в один, как в Америке. То есть все знают, что гипертония – это основная причина инсультов и инфарктов. Но при этом эффективность лечения в США достигает 70-80%, а у нас - 8%. Там гипертоники постоянно принимают препараты, а наши – только когда повышается давление. А это самая опасная ситуация - люди умирают как раз от скачков давления. Тот, кто его контролирует, на 30% снижает риск смерти.
– Может быть, люди не пьют лекарства из-за страха побочных эффектов?
- Сегодня в медицинском сообществе даже не обсуждается вопрос, надо или нет постоянно принимать таблетки. Я лично провожу клинико-эпидемиологические исследования с 1998 года: каждые 2-5 лет мы приглашаем одних и тех же пациентов и смотрим, как протекает заболевание, какие появляются осложнения. При правильном лечении 8 человек из 10 точно выживут на лекарствах, а риск получить какую-то болезнь от таблеток равен 0,1%.
Дискуссионным остается вопрос границ: мы привыкли считать нормальным артериальное давление 140/90 мм рт.ст., но в новейших рекомендациях европейских медиков стоит другая цифра – 119/72 мм рт.ст., именно такой показатель дает значительный эффект в профилактике инсультов.
Гипертония – это самая страшная болезнь. Потому что пока она не дала осложнений, ее не чувствует человек. В Нижнем Новгороде среди возрастной группы от 10 до 100 лет гипертонию имеет 41% населения. В 10 лет – это 0,5%; в 40-60 лет – это уже 60%, то есть каждые 6 человек из 10 после 40 лет больны. Старше 60 лет этот показатель доходит до 80%.
- А можно гипертонию раз и навсегда вылечить?
- Пока она неизлечима. Мы можем ее только компенсировать таблетками и здоровым образом жизни. О физической стороне говорится часто: это обязательные занятия физкультурой, ходьбой, снижение калорийности пищи, причем не объема, а именно калорийности. К сожалению, за последние 15 лет каждый гражданин России прибавил в среднем 10 кг.
Но это только одна сторона проблемы. Гипертония – это еще и социальная болезнь. Сегодня самый высокий процент заболевания гипертонией на планете зафиксирован в Германии, в одной из самых развитых стран мира. С обществом что-то происходит, люди не живут в гармонии с собой. А вот в странах, которые имеют идеологию реинкарнации, меньше гипертоников. И среди искренне верующих людей тоже.
Во время Великой Отечественной войны также не зафиксирован рост гипертонии, хотя ситуация была стрессовая, но люди были сплочены. А вот в концлагерях гипертония росла. Это было связано с тем, что человек испытывал огромный стресс от своего униженного положения.
Так что людям нужно заботиться как о физическом, так и о психологическом состоянии, чтобы не приобрести гипертонию.