Болезнь помогла найти невесту
Матвей Самойлович (или Самуилович) Погребинский родился в украинской деревне близ Полтавы в 1895 году, в семье служащего лесоразработок. Окончил три класса. Парень служил конторщиком в мануфактурном магазине, пока в 1915 года его не призвали в армию.
Во время революционных событий Матвей лежал в госпитале. По одной версии, был ранен. Но как такое могло случиться, если в Петропавловске, где он служил, боевые действия не велись? Или он стал участником солдатских волнений в частях русской армии? А по мнению некоторых биографов, Погребинский попал на больничную койку, подхватив какую-то местную заразу... Но болезнь в каком-то смысле даже пошла ему на пользу, ведь именно в госпитале он встретил свою будущую жену Анастасию.
Роман развивался быстро, и уже в январе 1918 года молодожены уехали на Украину, на родину Матвея. Кем он только не поработал в первый год после революции! Лесорубом, грузчиком, чернорабочим на мельнице... А в 1919 года Матвея вновь призвали на службу в Красную Армию и назначили смотрителем военного госпиталя. Именно там, до этого безразличный к политике, Погребинский проникся теорией о всеобщем равенстве и братстве и пожелал вступить в партию. Его тут же приняли. Еще бы, и происхождение лучше не бывает, и боевые заслуги есть.
Он быстро растет по карьерной лестнице: сначала старшина, а затем комиссар коммунистического отряда в Тульской губернии, военком Тюменского госпиталя, председатель военного трибунала Семипалатинской губернской ЧК. Заслуги Погребинского оценены, и в 1922 году его переводят в Москву помощником начальника Политической инспекции Главного санитарного управления РККА. До 1925 года он - помощник начальника одного из отделов ОГПУ СССР, а с 1929 года — и руководитель этого отдела. Так началось восхождение Матвея Самойловича по служебной лестнице: но уже не по санитарной, а по чекистской.
Письмо для Горького провез в гипсе
Война, революция и голод 20-х годов породили многомиллионную армию беспризорников. Страну захлестнула преступность. На коллегии ОГПУ под руководством Дзержинского для перевоспитания несовершеннолетних нарушителей закона было решено создать трудовые коммуны. Первая из них, на 50 ребят от 13 до 17 лет, начала работать в августе 1924 года в подмосковном Болшеве. Возглавил ее Погребинский.
Оказалось, что он незаурядный педагог от природы. Он выдвинул следующие принципы, на которых должна была строиться жизнь в Болшевской коммуне: отсутствие охраны, вообще всяческого принуждения, добровольность нахождения; трудовая деятельность предусматривающая получение квалификации; ответственность воспитанников за свои действия не перед администрацией, а перед коллективом. Эти идеи дали ошеломляющий эффект. Хотя в коммуну поступали только несовершеннолетние преступники-рецидивисты, имевшие срок не менее трех лет, они, оказавшись без конвоя, не только никуда не убегали, а наоборот, перековывались просто на глазах. И таких были тысячи. Горький писал, что Погребинский говорит с ними на «блатном языке тем же грубовато дружеским и шутливым тоном, как и они с ним».
Погребинский в те годы было настолько популярен, что стал прототипом героя Николая Баталова в первом звуковом фильме «Путевка в жизнь». Белозубая улыбка человека в кубанке — а Погребинский носил рыжую каракулевую шапку, за что его и прозвали Кубанкой - надолго запечатлелась в зрительской памяти. Авторы фильма Николай Экк и Александр Столпер писали сценарий на основе книги Погребинского «Трудовая коммуна ОГПУ» (ее еще называют «Фабрика людей»).
В 1928 году Погребинский едет в Италию к Максиму Горькому. В забинтованной ноге — на случай непредвиденного задержания итальянскими карабинерами - он везет письмо от Советского правительства и лично товарища Сталина. В Сорренто Матвей Самойлович уговаривает «буревестника революции» на поездку по СССР, а затем и вовсе перебраться на родину. Видимо, его аргументы срабатывают, поскольку в этом же году Горький отправляется в турне по Советскому Союзу. В поездку на Соловки его сопровождает Погребинский.
Горький запечатлел Погребинского в цикле очерков «По Союзу Советов», назвав его «ликвидатором беспризорности» и охарактеризовав его как «человека неисчерпаемой энергии и превосходного знатока мира «социально опасных». Погребинский не оставляет любимого дела до конца своих дней. Когда он становится главой Управления НКВД по Нижегородскому краю, при его деятельном участии в Сарове создается детская трудовая колония, в делах которой он принимает активное участие. Для ребят он — непререкаемый авторитет, чуть ли не кумир. Вот бы назвать в честь него Саров! И они пишут: «Дорогой Матвей Самойлович! Наш рост, наши достижения и каждая наша победа в быту, на производстве – это плоды твоей отеческой заботливости о нас. Саров – твое детище, и наше общее желание вырастить Саров в город ПОГРЕБИНСК. Саров – это новая твоя победа в деле перевоспитания человека, и клянемся тебе: мы выстроим его в город ПОГРЕБИНСК». «Делать, что мне приказывают, не могу» ...Когда арестовали Ягоду, он признался, что среди периферийных работников НКВД однозначно «своим» он считал только Погребинского. Поэтому некоторые историки называют Матвея Самойловича любимчиком Ягоды, чуть ли не подхалимом. И якобы в 1929 году Ягоду за это раскритиковали, и он «сослал» Погребинского в Башкирию, где он возглавил областной ОГПУ.
А в июле 1933 года Ягода перемещает его поближе — в Горький. Погребинский становится начальником Управления НКВД по Горьковскому краю, в который тогда входил практически весь нынешний ПФО.
В ноябре 1935 года Погребинскому присваивают одно из высших чекистских генеральских званий того времени - комиссар государственной безопасности 3-го ранга. В этом же году его награждают орденом Красной Звезды. Можно только предполагать, за какие заслуги. У историков почти не вызывает сомнений причастность Погребинского к репрессиям, расстрелам без суда и следствия - под руководством Ягоды. Саровский краевед Алексей Подурец считает, что в личности Погребинского, «помимо всего положительного, было много и дряни».
В своей книге «Тайная история сталинских преступлений» Александр Орлов, сотрудник НКВД, бежавший за границу в 1938 году от сталинских репрессий, пишет, что Погребинский «не был инквизитором по призванию. Хоть ему и пришлось исполнять сомнительные «задания партии», по природе это был мягкий и добродушный человек».
Видимо, необходимость вершить расправу по указке сверху мучила его. В середине марта, за две недели до рокового выстрела к Погребинскому приехал завуч Болшевской коммуны Борис Северов и прямо спросил его: «Что происходит, Матвей?». На что тот ответил: "Не знаю, не понимаю. Но делать то, что мне приказывают, не могу".
«Прокурор» для Сталина
...Об аресте Ягоды Погребинский узнал 4 апреля 1937 года, когда проводил оперативку. Заслушав доклады подчиненных и раздав задания, Матвей Самойлович написал письмо с просьбой никого не винить в его смерти, зашел в туалет и там застрелился. Однако не исключено, что события развивались и иначе: протокол осмотра места происшествия находится в материалах уголовного дела, на котором до сих пор стоит гриф «секретно», а книги Погребинского (а к некоторым из них писал предисловие сам Горький) были изъяты и помещены в спецхран.
Перед тем, как застрелиться, Погребинский оставил письмо, адресованное Сталину. Судя по написанному, лояльными настроения Погребинского назвать было бы нельзя. Фактически он солидаризируется с обвинениями троцкистов в адрес Сталина: «Одной рукой я превращал уголовников в честнейших людей, а другой был вынужден, подчиняясь партийной дисциплине, навешивать ярлык уголовников на благороднейших революционных деятелей нашей страны».
Говорят, что несколько раз внимательно прочитав это письмо, Сталин произнёс: «Зря поспешил! Он бы еще многое рассказал...». Нет сомнения, что речь шла не о новых методиках воспитания, а о «вредительской троцкистско-зиновьевской шпионской деятельности», в которой многие признавались, попадая в «ежовые» рукавицы преемника Ягоды.
После самоубийства мужа была арестована и осуждена на восемь лет лишения свободы Анастасия Погребинская. Сын Нинел Матвеевич прошел Великую Отечественную войны, а в мирное время, как и покойный отец, занимался педагогической деятельностью. Матвей Погребинский похоронен в нашем городе, но пока его могила не найдена. Но краеведы не отчаиваются...