После школы вы поступили в Коломенское Высшее Военное Командное Артиллерийское Училище. Почему вы приняли такое решение?
Я с детства хотел стать военным, мне нравилось все, что связано с этой тематикой. Будучи ребенком, я несколько раз видел учения в военных лагерях. Наверное, это впечатляющее зрелище меня и вдохновило.
Не было ли сложно там учиться? Что вам дали годы, проведенные в военном училище?
Конечно, любому, кто попал в военное училище со школьной скамьи, это дается нелегко. Ведь нужно успевать и учиться, и исполнять воинские обязанности. Но со временем привыкаешь, становится легче. Зато здесь я познал на собственном опыте, что значит выражение «плечо друга» – когда мне было тяжело, меня выручали, когда становилось нелегко кому-то из товарищей, я приходил на помощь. Дружба, зародившаяся в армии, очень крепкая.
Обязательна ли, на ваш взгляд, служба в армии для молодого человека сегодня?
Это дело индивидуальное. Сейчас условия в армии изменились по сравнению со временами моей службы. Но если есть возможность отслужить, это точно не помешает. Я знаю огромное количество ребят, которые прошли срочную службу и занимают высокие позиции и в бизнесе, и на госслужбе. Вот отлынивать от армии – это нехорошо. Армия прививает способность работать в коллективе, учит взаимопомощи. На гражданке у многих ребят это не получается, они часто остаются один на один с собой и своими проблемами. Конечно же, армия приучает к порядку и укрепляет здоровье. Тем более сейчас есть возможность использовать в армии свои сильные стороны. Например, если хорошо разбираешься в компьютерах, можно, работая на компьютере, и пройти срочную службу.
Что еще запомнилось вам из довоенной жизни?
После выпуска из военного училища в 1985 году меня направили в Литву, которая тогда входила в состав Советского Союза. Я служил в небольшом городке Алитусе. Вообще говоря, на службе до войны – и в Коломне, и в Литве – все было хорошо. Я тогда был молодым, здоровым. Ничего такого, что можно было бы назвать бедой или несчастьем, тогда не происходило. Бывали, конечно, иногда какие-то переживания, но со временем ты переосмысливаешь события и на многие вещи смотришь иначе. Иногда поначалу кажется, что тебя обидели, но потом ты понимаешь, что с тобой поступили правильно и, не произойди тогда этого, ты бы точно совершил какую-нибудь глупость.
Как вы попали в Афганистан? Была ли возможность отказаться?
Меня направили в Афганистан командиром взвода управления артиллерийской батареи 103-ей воздушно-десантной дивизии, когда мне было двадцать три года. Вопрос о том, чтобы отказаться, в то время даже не стоял. Да и мыслей таких у меня не было. Тогда ехать воевать в Афганистан казалось чем-то абсолютно естественным, мы думали, что так и надо, что мы защищаем интересы своего государства, выполняем его задачи. Никакого отрицания не было – по крайней мере, у большинства. Во время службы в Литве солдаты в моем подчинении даже писали рапорты, чтобы их отправили в Афганистан. Мы им, конечно, отказывали, потому что у них были свои задачи. Но свою отправку я воспринял как должное: пришел приказ, значит его нужно исполнять.
Было ли вам страшно на войне?
Поначалу, когда нас только отправляли, не было страшно совсем. Мы ехали в неизвестность. Были, конечно, рассказы отслуживших и вернувшихся назад, но рассказы – это одно, а когда ты приехал и видишь все своими глазами – совсем другое. Тут уже в определенных ситуациях возникало чувство страха, и это абсолютно нормальное явление. Только дурак ничего не боится.
Как проходила ваша служба в Афганистане? С какими трудностями вы сталкивались?
Я был командиром взвода, старшим офицером батареи. Руководил бойцами на огневой позиции, основываясь на данных, полученных с наблюдательного пункта. Я попал в боевое охранение базы, где мы прикрывали наш спецназ, а уже потом мы охраняли наших советников и разведчиков. Там у нас довольно часто шли перестрелки с моджахедами. Если говорить о трудностях, в Афганистане совершенно непривычный климат: днем на солнце было под пятьдесят градусов, терпеть это было абсолютно невозможно. Все продукты были консервированные, ничего свежего мы не ели. Но это все бытовые сложности, к которым нас готовили заранее, когда мы учились. Офицеры, которые преподавали нам, участвовали во многих региональных конфликтах. Их рассказы и подготовка помогли нам.
В 1987 году в бою вы получили тяжелое осколочное ранение в позвоночник. Как и при каких обстоятельствах это произошло?
Я находился на наблюдательном пункте вместе с командиром батареи. Мы пристреливали орудие и случайно попали в склад боеприпасов, принадлежавший моджахедам. Взрыв был очень сильный, и в воздух даже поднялось облако, напоминающее ядерный гриб. Началась перестрелка с противником. У душманов было много техники, они использовали пикапы, в которых стояли пусковые установки. Часть их машин мы успели уничтожить, но нас тоже накрыли. В результате прямого попадания НУРСа в наш пункт мой солдат погиб, а я получил осколочное ранение позвоночника с полным разрывом нерва.
Как вас доставили на родину, где и как проходило лечение?
Сначала меня доставили в Кандагар, оттуда – в Кабул, в конце ноября меня перевезли в Ташкентский госпиталь, в конце декабря под Новый год – в госпиталь имени Бурденко в Москве. Оттуда меня отправили в санаторий, потом на какое-то время – домой, а дальше – вновь на операции... В общем, так продолжалось до 1993 года: я иногда приезжал домой на побывку, а потом меня ждали очередные госпиталя и больницы.
Как вы приняли новую реальность, в которой вы не могли ходить? Что вам помогло справиться с этой бедой?
Пережить это было гораздо сложнее, чем войну и все, что там было. Тем более что в те времена на инвалидной коляске было очень сложно куда-либо выбираться. Это сейчас появляются пандусы, поручни и другие специальные условия для инвалидов, а тогда почти ничего этого не было. Но в первую очередь было очень тяжело морально. Несколько месяцев я даже на улицу не выходил. Потом потихоньку привык, особенно когда стал по больницам мотаться, съездил на операцию в Москву, познакомился с иностранцами, которые тоже собирались оперироваться, понял, что есть и другие люди с такими же проблемами, как у меня. Они продолжали жить, и я осознал, что и мне не стоит замыкаться в этом состоянии. Конечно же, мне здорово помогла поддержка близких – жены, отца с матерью, брата, друзей. Сейчас уже отношусь к произошедшему спокойно. Сам езжу по магазинам и другим делам, тем более что теперь для этого созданы необходимые условия.
Чем вы занимались после войны и чем занимаетесь сейчас?
Если у меня бывала возможность куда-нибудь устроиться на работу, я это делал. Пенсия пенсией, а деньги тоже были нужны. До недавних пор работал в типографии, которую открыла Общероссийская общественная организация инвалидов войны в Афганистане и региональных войн. Но в прошлом году неудачно упал, сломал ногу. Пока мне делали операцию, и я восстанавливался, у меня не было возможности ходить на работу. Наша типография тоже закрылась за это время по экономическим причинам, поэтому пока я сижу дома. Конечно, я хотел бы трудиться, потому что с людьми и веселей, и интересней. Дома, как ни крутись, движения все равно мало.
Расскажите о своей семье. Как вы познакомились со своей супругой?
Окончив училище, мы махнули с ребятами в Евпаторию. Там я встретил Татьяну – она с матерью тоже приехала отдыхать. Мы познакомились, а после поддерживали связь по телефону и по переписке. В 1986 году мы поженились, чуть позже у нас родился сын Андрей. Сейчас у него уже своя семья, он живет с женой и двумя детьми.
Часто ли вы рассказываете сыну и внукам о войне?
Сыну рассказываю, а внуки еще маленькие – одному только два годика будет, другому восемь исполнилось. Они все-таки современные детишки, их простым рассказом не проймешь, к тому же еще слишком рано. Чуть позже, если будет возможность, конечно, поделюсь.
Есть мнение, что война накладывает отпечаток на всю жизнь. Можете ли вы подтвердить или опровергнуть это утверждение?
Это зависит от человека, от того, что у него в голове и на душе. Бывали ребята, которые спивались после войны, не имея при этом каких-то особых ранений. Жизнь их не приняла, не получилось исполнить какие-то свои цели. У моего хорошего товарища, с которым мы вместе учились, а потом служили в Афганистане, наоборот, все сложилось просто отлично. Мой шурин тоже был офицером в Афганистане, он абсолютно нормальный здравомыслящий человек. У всех все по-разному. У меня в первые годы после ранения была сильная неприязнь к афганцам, потом все стало сходить на нет. Ведь, если подумать, это мы у них воевали, а не они у нас. Ребята наши потом ездили в Афганистан, встречались и общались с теми, против кого воевали. Относиться к этому нужно философски.
Часто ли вы вспоминаете о войне?
Сейчас я вспоминаю войну, только если по телевизору показывают передачу на эту тему или в интернете подвернется какая-то статья. Бывает, когда встречаемся с сослуживцами, можем посидеть за столом, вспомнить что-то о тех временах. Но в целом уже есть другие задачи и другие проблемы, что совершенно естественно. Забывать о войне не нужно, но и зацикливаться на ней нельзя. Ведь если жить прошлым, просто сойдешь с ума.
Со многими ли сослуживцами вы общаетесь до сих пор?
Периодически собираемся нашим выпуском 1985 года в Коломне, по возможности поддерживаем отношения, в основном, конечно, по телефону, скайпу, интернету, но связи не теряем.
Что такое, по-вашему, истинный патриотизм?
Во-первых, любить свою страну, не ругать ее, как сейчас это делают многие. Во-вторых, уважать свою историю. Сегодня любят все, что произошло, рассматривать с современной точки зрения – и Великую Отечественную войну, и войну в Афганистане. Это совершенно неправильно, ведь у нас тогда было другое государство, Советский Союз, а сейчас мы живем в России. Это разные политические системы.
Как воспитывать патриотизм у молодежи?
Во-первых, нужно учить их истории, по-человечески, ничего не коверкая и не перевирая. Во-вторых, важно рассказывать о достижениях страны – о том, что было в прошлом, и о том, что делается сейчас. В-третьих, необходимо воспитывать уважение у молодежи как к старшему поколению, так и вообще друг к другу. Ну и, в-четвертых, нужно по возможности знать и помнить историю своей семьи. Я, например, не застал своих дедов, но мы со старшим братом насобирали много информации о наших предках. Это очень важно с точки зрения патриотизма, ведь наши отцы, деды и прадеды проливали кровь за нашу страну на всех войнах – Первой мировой, Гражданской, Великой Отечественной.
Что бы вы пожелали ребятам, которые сегодня проходят срочную службу в Армии?
Достойно ее завершить и найти себя в гражданской жизни.
Что вы думаете о деятельности Благотворительного Фонда «ПАМЯТЬ ПОКОЛЕНИЙ»?
Бывают моменты, когда ветеранам без поддержки не обойтись никак. Фонд как раз-таки занимается этой помощью. На меня в свое время вышли сотрудники Фонда через союз ветеранов Афганистана и помогли мне с коляской. Спасибо, что есть такие организации, как Фонд «ПАМЯТЬ ПОКОЛЕНИЙ».
Что вы думаете об акции «КРАСНАЯ ГВОЗДИКА» и почему, на ваш взгляд, люди должны участвовать в ней?
Идея этой акции просто замечательная. Пятьдесят рублей, которые стоит этот значок, – это невеликие деньги, но, когда уже много людей внесут по пятьдесят рублей, соберется большая сумма, которая действительно сможет кому-то помочь. Это реально хорошее доброе дело.
Красная гвоздика с давних пор воплощала образ памяти и благодарности защитникам нашей страны. Благодаря одноименной акции Благотворительного Фонда «ПАМЯТЬ ПОКОЛЕНИЙ» этот цветок стал еще и символом помощи ныне живущим героям не только словом, но и делом: любой желающий может сделать небольшое пожертвование и получить значок, а собранные средства Фонд направит на оказание адресной помощи ветеранам всех боевых действий, в которых участвовала Россия.
