В прессе мелькают сакральные числа 63/65, а в соцсети перемежаются футбольные новости и всплески сколь абсолютно справедливых, столь же совершенно бесполезных возмущений относительно решения властей и пожелания им всего «самого доброго». Кстати, судя по моим наблюдениям, гендерная планка подобных комментариев смещена в женскую половину общества, что и понятно: женщины пострадают больше, им пенсионный возраст планируется увеличить на восемь лет.
Как бы там ни было, мы начинаем жить в новой социальной данности. Она из социальной проблемы становится экзистенциальным фактом. Ни я, ни общество, ни соцсети, ни даже власти ничего уже изменить не могут. И любая новая власть столкнется с той же самой грустной экономической и социальной реальностью. Пенсионный возраст не уменьшится. Он увеличится еще со временем.
Оставим за скобками популярные сейчас рассуждения и сарказм о неквалифицированных действиях власти и экспериментами с народом в течение 25 лет. Поговорим о другом.
Советская система с достаточно долгим периодом пенсионного возраста 55/60 и гарантиями получения этой пенсии выработала в общества синдром «почтальона Печкина»: «Новую жизнь начинаю – на пенсию перехожу».
Пенсия среднестатистического российского «почтальона Печкина» – это огород, ягодки, рыбалка и внуки. Государство это хоть мизерно, но оплачивает. Мы даже приняли все эти непонятные пенсионные коэффициенты и периодически поглядывали в наш пенсионный счет и включали пенсионный калькулятор на сайте ПФР. Мы даже согласились с тем, что наши пенсионные накопления заморожены, и следили за тем, как их использует НПФ. Но главными для нас были эти пороговые цифры – 55/60. За ними какая-то другая жизнь. И ее больше нет.
Есть иная данность – проблема получения хорошей работы после 50 лет и далее, проблема необходимости хоть какой-то работы при слабеющем здоровье, проблема невозможности «посидеть с внуками», пока работают дети, проблема сохранения стажа при сокращении в зрелом возрасте и т. д.
Между тем во всей этой в целом негативной ситуации мне видятся некоторые если не положительные, то слегка оптимистичные в некотором смысле моменты.
В любой новой данности началом выживания является ее принятие либо непринятие. Непринятие вызывает внутренний кризис и дисгармонию, которая выливается в эмоции, страх, желание «всех убить», критику и рефлексию в соцсетях. Принятие же формирует процесс трезвого планирования своих действий. В данном случае – планирование своего выживания в изменившихся условиях.
Прежде всего – здоровье. Согласно моему личному и богатому жизненному опыту, усложнение условий существования может поспособствовать концентрации жизненных ресурсов, ибо, по моему стойкому исключительно субьективному убеждению, сознание так же определяет бытие, как и наоборот. Федор Конюхов в 68 лет планирует кругосветку на весельной лодке, Валентин Ефремов в 67 находится в экспедиции к мысу Дежнёва, а среднестатистический российский мужчина в их возрасте уже, простите, умер. Изменившиеся условия могут повлиять на сохранение индивидуальных ресурсов на более длительный срок.
Итак, как бы то ни было, увеличение пенсионного возраста – это и увеличивающаяся ответственность за свои внутренние ресурсы, за здоровье, ибо нам продлили мучения изменили условия. Но можно, конечно, эту ответственность и не нести и все свалить на «плохие власти».
Во-вторых, это финансы. Российская ментальность слабо впитала в себя понятие пенсионных накоплений. Между тем мировая практика весьма диверсифицирована в этом смысле. Это и социальные выплаты по типу российской пенсии по старости, и накопительное страхование в НПФ, и личные индивидуальные и корпоративные накопительные счета. Вопрос о вкладах в банке, хранения в валюте и под матрасом здесь не обсуждается. С российской социальной пенсией все понятно, с накоплением в НПФ тоже – оно заморожено.
А вот третий вариант заслуживает отдельного рассмотрения. С ним можно работать по принципу золотых 10%. Это минимум. Заработал 1000 рублей – отложи 100. Этот механизм требует дисциплины, потому что фактически обязывает клиента регулярно вкладывать в течение длительного, 10–15 лет, времени. Иначе теряется как минимум вся капитализация. Потому сознание с течением времени просто привыкает к этим 10% и забывает о них.
Мало кто знает, что в России сумма данных отчислений не облагается налогами, то есть можно вернуть 13% с уплаченной суммы (с ограничением до 120 000 рублей). Пенсионные, страховые накопления, сделанные в активном возрасте, позволят их использовать в случае, например, так широко обсуждаемой проблемы невозможности найти хорошо оплачиваемую работу после 60 лет. И вот в этих условиях слова министра о том, что население «само должно копить на пенсию», выглядят не такими уж издевательскими.
И в-третьих, эта ситуация должна поспособствовать повышению финансовой грамотности, в особенности молодого поколения, которое пока только начинает понимать, с какой реальностью ему придется сталкиваться в будущем, и начинать планировать свою старость, чего мое поколение никогда не делало. А жаль.
