Давайте вспомним, что Владимир Путин всегда был локомотивом для партии власти. Помню, в 2003 году я курировал по партийной линии предвыборную кампанию в Госдуму в одном из округов, и руководители районного уровня не спешили тесно работать с партией власти. Но как только Путин выступил в штабе «Единой России», отношение сразу же кардинально изменилось. В 2007-м наш национальный лидер выступил на съезде «Единой России» и дал согласие возглавить партийный список. И с этого момента судьба избирательной кампании была предрешена.
С тех пор президент получил еще большую поддержку россиян, и эта поддержка основана на реальных делах, на достижениях страны, на возрождении национальной гордости. Сегодня Владимир Путин является консолидирующим центром, вокруг которого сплотились очень разные люди с различными интересами и убеждениями.
Но такая консолидация имеет своей обратной стороной обесценивание той части политической системы, которую составляют партии. Партии должны выдвигать своих кандидатов на выборные должности и бороться на выборах. Сегодня же мы видим, что две из четырех парламентских партий, включая партию, обладающую большинством, отказались от выдвижения своих кандидатов. Да, это правильно с точки зрения общей логики политического процесса в стране, и это соответствует запросам общества, что подтверждено результатами голосования. Но это губительно для партий, причем не только для оппозиционных.
А снижение роли партий чревато серьезными проблемами для всей политической системы. Потому что у партий есть три важнейшие функции. Это в первую очередь контроль. На то и щука, чтоб карась не дремал. Если нет контроля со стороны политических конкурентов, которые готовы тебя покусать или даже проглотить, то появляется безнаказанность. И пока у нас не будет реальной партийной системы с конкуренцией и отнюдь не дружественным контролем со стороны политических соперников, не надо даже мечтать о том, что не будет коррупции. Во-вторых, партии выполняют функцию консолидации идейно близких людей. В такой большой стране обязательно должно быть многообразие, в том числе и идеологическое. И каждой идеологии нужен свой выразитель, который говорил бы то, что близко миллионам людей. И все эти идейные искания, и даже просто разговоры о политике нельзя загонять на кухни и в курилки. Пусть лидеры партий говорят об этом по телевизору, пишут в газетах и на сайтах. Наконец, третья функция партий – это генерация идей. Власть должна брать на вооружение только обкатанные идеи, которые уже получили общественную поддержку. Во всем мире именно партии, в том числе и в первую очередь партии правящие, предлагают решения важнейших проблем, в том числе новаторские решения, а потому непривычные и даже рискованные. Эти решения обсуждаются, оцениваются, корректируются и после этого оформляются в правительственные инициативы, которые проводятся через парламент. Причем в парламенте они опять-таки подвергаются оценке и критике со стороны партий.
Мы долго спорили, сколько серьезных партий должно быть в России. Предлагалась и двухпартийная система, и трех-, и четырехпартийная. Мы проходили и такую либерализацию партийного законодательства, когда чуть ли не любой мог прийти в минюст, принести сколько-то подписей и копий паспортов, заплатить смешные деньги и зарегистрировать партию. Но сегодня речь идет о том, что даже по-настоящему крупные парламентские партии перестают выполнять присущие им функции и становятся партиями только по названию.
Это недопустимо. И едва ли не лучшим шансом на повышение реального статуса партий, их политической роли станут региональные выборы осенью 2018 года. В том числе и выборы губернатора Нижегородской области. Если мы хотим получить полноценную политическую систему, мы должны всеми законными способами поддержать выдвижение партийных кандидатов и их активное участие в региональных выборах. Это, как теперь принято говорить, вызов, и нет причин пасовать и не принимать этот вызов. Потому что в противном случае мы можем уже к концу года получить беспартийную систему, которая не добавит нашей стране внутренней силы, столь необходимой для прорыва, о котором сегодня столько говорят.
