– Михаил Вячеславович, почему же у нас молочные реки с кисельными берегами не потекли? Мы так надеялись.
– Нужно сказать, что не все так безрадостно. Давайте посмотрим, что и когда у нас происходило. В начале 2000-х годов сельское хозяйство в Нижегородской области переживало не лучшие времена. За 2005–2012 годы удалось добиться позитивных изменений в АПК. Во многом за счет государственных программ, которые реализовывались в регионе. Например, программа по реконструкции молочных ферм. Ее реализация позволила нарастить поголовье крупного рогатого скота. Строилось жилье для молодых специалистов, работающих в отрасли. За все это можно поблагодарить губернатора Валерия Шанцева.
Но в последние годы ситуация изменилась. Если оценивать результаты работы АПК, нельзя не признать, что тот задел, который был сформирован три-четыре года назад, сейчас проедается. В бюджете АПК есть два раздела. Условно говоря: содержание чиновничьего аппарата (министерств, управлений) и программы поддержки сельского хозяйства (субсидирование производства молока, процентной ставки по кредитам для предприятий и т. д.). Так вот, программный раздел за последние четыре года снизился ровно вдвое.
А сельское хозяйство – это очень планомерная история. Если ты в какой-то момент возьмешь и порежешь маточное поголовье или дойное стадо, то восстанавливаться все это будет очень долго. Нарушить легко. При этом раньше у минсельхоза политика была такая: «Берите кредитов столько, сколько вы хотите (если они подходят под утвержденные условия). Мы процентную ставку полностью компенсируем». В прошлом году ситуация поменялась. Часть льготных кредитов, на которые предприятия имели право и на которые рассчитывали, из-за уменьшения финансирования они не получили. И больше всего от этого пострадали «птичники», работающие по мясу: Павловская, Линдовская птицефабрики. Они очень сильно попали.
– Причем это была сильная сторона нижегородского АПК. Нам всегда говорили, что по мясу птицы регион себя обеспечивает полностью.
– Да, потому что птицу можно быстро нарастить. Со свининой придется приложить больше усилий, а с говядиной – еще больше.
– По свинине у нас тоже не все благополучно. Ильиногорский свинокомплекс – банкрот?
– Он закрывается. Но самое тревожное, Ильиногорский комплекс получил из фонда поддержки АПК порядка миллиарда кредита. Основную часть до сих пор не вернул. Более того, примерно месяц назад, когда мы рассматривали отчет фонда поддержки АПК, там висела уже просроченная задолженность. Это не может не внушать опасений. Сумма большая. На фоне того, что общий объем фонда поддержки АПК, той поддержки, которая была выдана в виде кредитов или лизинга, порядка 4,5 млрд рублей, – это очень значительная сумма.
Только не забывайте, что у любой медали две стороны: в регионе сегодня строятся несколько крупных свинокомплексов. Так что по производству мяса мы не много потеряем.
– Видимо, просто стало меньше денег в бюджете. И это сказалось на всем. В том числе и на сельском хозяйстве. Однако на фоне такого «проседания» правительство области предложило поддержать Сергачский сахарный завод.
– У меня есть своя позиция по этому поводу. Сергачский сахарный завод – это предприятие даже не районообразующее, а для какой-то части области регионообразующее. Его, безусловно, нужно было поднимать. И очень хорошо, что нашелся инвестор, который вложил в него средства. Если бы этого не было сделано, множество людей остались бы за воротами – работать там больше негде. Но вопрос стоял о методах поддержки.
Например, года три назад мы в Законодательном собрании принимали решение о срочной поддержке двух серьезных предприятий – Пушкинского (Большеболдинский район) и племсовхоза им. Ленина (Ковернинский район). Там возникли проблемы с предыдущим собственником – Газпромом, который избавлялся от непрофильного актива. В какой-то момент там дошло до того, что собирались отключать электроэнергию, а поскольку дойка уже везде автоматизирована, это могло привести к печальным последствиям. Не подои корову – нарушишь все стадо, под нож нужно будет пускать. И тогда мы в срочном порядке провели бюджетный комитет и вынесли в этот же день на Заксобрание вопрос о выделении кредита из фонда поддержки АПК, для того чтобы спасти эти два предприятия. То есть решение принималось быстро, но выделенные средства – возвратные. Они вернутся снова в бюджет области.
С Сергачским сахарным заводом никакой спешки не было. Процесс покупки был достаточно длительным. И когда ставится вопрос о выделении невозвратных денег, я такого не понимаю. У меня было предложение: выделить деньги из фонда поддержки АПК.
У минсельхоза был единственный серьезный аргумент: мы на эту же сумму получим софинансирование из федерации. Но каких-то доказательств этого я не получил. Ряд статей, по которым отчитались, что это на поддержку свеклосахарного производства, не относится к этому. Есть такое понятие, как «несвязанная поддержка». Она дается на гектар площадей, вне зависимости от района и того, что на них будет посеяно. И никак с выделением 125 млн рублей Сергачскому сахарному заводу не связана. Но на свои вопросы – по какой программе прошло финансирование – я не получил ответа.
– То есть эти деньги могли бы прийти вне зависимости от того, получил ли поддержку из облбюджета сахарный завод?
– Да.
– Какие проблемы сегодня самые болезненные для АПК? Когда вводили продовольственное эмбарго, говорили, что сельскому хозяйству дан шанс на развитие.
– За последние 10 лет мы сделали серьезный шаг вперед. Но это шаг, а не рывок. Конечно, молочных рек и кисельных берегов нет. Однако любой человек, близкий к сельскому хозяйству, понимает, что основная проблема – кадры. В течение 15–20 лет до этого наиболее активная часть населения вымывалась, уезжала из села. Работа в сельском хозяйстве – это тяжелый ежедневный труд за небольшие деньги. Есть ли долгожители среди руководителей хозяйств? Это же постоянный стресс. Молодежь не идет, так как встает вопрос с жильем, социальной инфраструктурой. Были хорошие программы по строительству жилья для молодых специалистов, работающих на селе. Они укоренялись, заводили семьи. А человека, который вкусил городской жизни, сложно заманить на ферму.
– Вот поэтому было непонятно решение правительства области приобрести здания Нижегородского института менеджмента и бизнеса для Княгининского инженерно-экономического университета. Мотивировали покупку тем, что там выращивают кадры для села, а сами студентов везут в город учиться.
– Совершенно верно. Когда ребята учатся и работают на земле, это совсем другой опыт. А если молодой ветеринар после вуза не может найти вену у коровы – что это такое? Так и в этом случае – отрывают от почвы и удивляются, что на селе работать некому. А 300 млн, которые выделили на покупку НИМБа, это 20% от программы развития АПК. Это плюс 75 копеек на каждый литр молока. Интересно будет посмотреть, как сейчас используются эти здания.
– Вы выступили инициатором приема поправки по процедуре тайного голосования: чтобы решения принимались третью голосов. Для чего это было нужно?
– Во-первых, это минимизирует влияние чиновников на депутатов при принятии решений. Ведь многие – руководители предприятий, владельцы бизнесов – так или иначе зависят от власти. В сложных дискуссионных вопросах всегда есть искушение перейти к непарламентским методам воздействия. А когда депутат в кабинке один, возле урны – один, никто не проверит, как он проголосовал. И он принимает решение как считает правильным. Во-вторых, когда есть оппозиция – это всегда хорошо. Это способствует более глубокой проработке каждого вопроса. Если делаешь доклад и знаешь, что его в любом случае одобрят, примут – это одна история. Если результат непредсказуем, ты будешь готовиться более тщательно. Конкуренция – это нормально.
Свежий пример. Когда встал вопрос по льготам для спонсоров спортивных клубов, я проголосовал за поправку депутата Владимира Буланова об уменьшении суммы до 400 млн рублей. А потом ко мне подходили коллеги и говорили: «Ты молодец, но я так не могу. Ты же понимаешь». – «А если бы было тайное голосование?» – «Тогда конечно». Тайное голосование двумя третями голосов – это хорошая история. Потому что если твое предложение не приняли, значит, вопрос был плохо проработан.
