О чем говорит кровавая драма в Верхних Печерах?

Восемь с половиной трупов

 Уже неделю вся страна обсуждает трагедию в Верхних Печерах. В квартире многодетной семьи Беловых нашли расчлененные тела шести детей и их матери Юлии, беременной седьмым ребенком.

Под подозрение попал больной шизофренией отец семейства Олег Белов. Через какое-то время в соседней Владимирской области, в Гороховце, обнаружили расчлененное тело его матери, которая там проживала. А потом и самого Белова задержали неподалеку – в Коврове, на даче у тещи. Есть версия, что это было своеобразное «турне смерти» многодетного психопата: начал со своих детей, а последней жертвой должна была быть теща Валентина Зайцева. Но та избежала смерти. 

Восемь с половиной трупов
Фото автора

 Разобрались…

Кстати, о Валентине Зайцевой, с которой нашему корреспонденту удалось встретиться в тот момент, когда из подъезда обычной панельной многоэтажки в Верхних Печерах выносили останки ее внуков и дочери. Женщина абсолютно спокойно поведала, что зять болен шизофренией, стоит на учете, но не лечится. Также она рассказала, что болезный неоднократно избивал жену и детей. Один раз он даже раскроил ее дочери череп, и та после этого лежала в больнице.

Увы, безропотная Юля испытывала к изуверу странную любовь и не жаловалась. Под давлением матери она писала заявления участковому, но потом их забирала. А теща не сдавалась – жаловалась на зятя во все возможные инстанции. Но там к ее жалобам остались равнодушными. Думается, что причина в этом даже не идиотизм российского судопроизводства, а менталитет, который со времен средневековья не особо и развивался. Дескать, «дело семейное, пусть супруги сами разбираются». Вот и разобрались… И получается, что только теща пыталась что-то изменить.

От нее плавно перейдем к соседям злополучной семьи. Я долго ходил по микрорайону и общался с жителями. В первую очередь с многочисленными мамашами с детьми.

Мамашки ничего путного сказать не смогли: да, видели, и не один раз, семья жила нелюдимо, ни с кем ни общались, ну мы и не особо на них внимание обращали.

Одна только соседка по лестничной площадке поведала, что Юля вместе с детьми несколько раз пряталась от мужа в ее квартире. В том числе и перед трагическим финалом их семейной жизни. Но кроме временного приюта соседка ничего предложить не могла. Как и остальные жильцы подъезда, в одной из квартир которого постоянно слышались дикие вопли супруга и крики о помощи матери и детей: «Убивают!». Никто не вызвал полицию. Зачем в чужие дела вмешиваться? Здесь поневоле хочется подробнее поговорить о трусливом и недалеком обывателе. Именно из-за его равнодушия происходят самые страшные беды.

«Не было сигналов»

Почему бы не вспомнить, как несколько лет назад в Дзержинске около месяца в запертой квартире от голода и обезвоживания умирали двое маленьких детей? Их мама – проститутка - работала на трассе и на ночь оставляла ребятишек одних. А когда ее сбило насмерть машиной, к детям никто не пришел. Неужели их криков никто не услышал?

Тогда бдительные тетки мне рассказали, что когда в семье жил папа, из квартиры постоянно слышались крики. Вот они и привыкли и не обращали внимания.

Поговорил я и с самим отцом. Тот поведал, что он приходил навестить детей, звонил в дверь, но ему никто не открыл. Он и ушел восвояси. Также ушли тетушки из опеки, которые были призваны следить за злополучной семьей…

То же самое произошло и в Верхних Печерах. Такие же тетушки из опеки приходили в квартиру Беловых, им не открыли - и они ретировались. Отчитались, что «посещение квартиры перенесено на такое-то число». Кстати, через день после трагедии управление соцзащиты Нижегородского района собрало пресс-конференцию. На ней заместитель главы района по социальным вопросам Екатерина Кутовая в лучших традициях этого ведомства заявила, что за семьей они наблюдали, а предотвратить трагедию не могли потому, что «не было сигналов», а они «работали в рамках правового поля». Позвольте, где-то я уже это слышал? Точно, в дзержинской соцзащите после гибели вышеупомянутых детей в запертой квартире, мне сказали то же самое! Да и дзержинская «тетушка» была чем-то неуловимо похожа на нижегородскую чиновницу. Она также смущалась огромной толпы журналистов.

«Ментовское паломничество»

Кстати, о коллегах. Их прибыло действительно много. У подъезда злополучной квартиры собрался целый табор. Но еще больше в Нижний прибыло столичных правоохранителей. Я обошел все учреждения, которые так или иначе были связаны с семьей Беловых: садик, поликлинику, соцзащиту и даже женскую консультацию, которую посещала убитая Юлия. И везде обнаруживал их зримое и незримое присутствие: обитатели казенных ведомств, как по бумажке, отвечали на мои расспросы, что их уже допрашивали столичные правоохранители, и они ничего не скажут. Одна только уборщица в поликлинике назвала происходящее «ментовским паломничеством» и жаловалась, что те наследили на полу. А ей убираться…

Самая безумная картина меня поджидала в женской консультации на улице Донецкой. Там грозные правоохранители чуть ли не выстроились в ряд в тамбуре, и бедные беременные женщины боялись пройти к врачам.

Кстати, у входа в подъезд Беловых также дежурили правоохранители: сначала пэпээсники в обычной форме, потом спецназовцы в камуфляже, а следом «вежливые люди» чекистской внешности в деловых костюмах. Для чего это было – непонятно. Ладно бы случился теракт, а то обычная бытовуха.

Тем временем столичные правоохранители «навели порядок». Был арестован участковый, еще несколько полицейских и чиновников оказались под следствием. Помнится, мы с коллегами немного поспорили, какие они получат сроки, но пришли к выводу, что в лучших российских традициях кабинетные деятели избегут ответственности: детей уже не вернешь, так что зачем еще другим людям жизнь портить? Так что непонятно, для чего было это «паломничество». Видимо, продемонстрировать всем свою работу.

«Show must go on»

Тем временем журналистов ждало еще одно «шоу»: перевоз раненого Белова в нижегородскую больницу. Здесь можно было наблюдать прорыв «народного сознания» и «праведного гнева». Тетушки из больницы наперебой заявляли на камеру, что этому изуверу нет места на земле и его следует уничтожить, а не лечить. Вот вам и клятва Гиппократа…

С другой стороны, что я так ополчился на бедных работниц казенных ведомств? Их можно понять, также как и участкового: работников мало, участки большие – у каждой двери не настоишься… А вот соседей понять нельзя.

Безумец быстро окажется на свободе?

А какие выводы все-таки стоит сделать из этой трагедии? Ни один из высокопоставленных чинов их так и не озвучил. Про громкие заявления детского омбудсмена Павла Астахова говорить не будем – он уже давно ими веселит россиян. Тем более что ни капли здравого смысла в них нет. Выводы попытался сделать нижегородский психолог Андрей Камин в своем Живом Журнале. По его мнению, случившееся говорит о затяжном кризисе в системе здравоохранения. Думается, стоит привести его высказывание с небольшими сокращениями, оно наглядно характеризует проблему:

«Белов идет на поправку. Это означает, что суд отправит его на судебно-психиатрическую экспертизу. А та с высочайшей степенью вероятности признает его недееспособным и отправит на принудительное лечение.

То есть через полгода Белов сможет подать прошение на перевод его на амбулаторный режим. Такие вот у нас гуманные законы.

Было громкое дело людоеда из Ленинска-Кузнецка. Он проходил по восьми эпизодам. Но наши доблестные правоохранители, даже при наличии «недоеденного» свидетеля, который скончался в больнице, но показания дать успел, сумели доказать только в 5 раз меньше. Что все равно в несколько раз больше чем у Белова. Нет в России больниц, в которых даже таких больных можно содержать пожизненно. А на фоне нынешней «оптимизации» здравоохранения сроки госпитализации сокращаются во всех больницах без исключения. Потому что это больницы, а не тюрьмы. Обратите внимание, вместо создания подобных заведений народные избранники предлагают ужесточить закон «о психиатрической помощи». То есть старый не работает в полной мере, так давайте его перепишем. А то, что он не работает в силу того, что от реалий жизни далек, так это неважно. Может, проще рассказать бедолагам участковым (которых осталось сейчас 6 на 40 участков), коллегам задержанного по делу Белова, о законе. О том, что их сослуживец, назначенный очередным «козлом отпущения», мог защитить себя всего одним звонком на «психбригаду». А уж если бы он в письменном виде просил его госпитализировать, так это была бы просто «броня» от обвинений в халатности.

Тем, кто «ведется» на рассказы, что убитая шесть раз подавала заявления на супруга, рекомендую поинтересоваться, сколько раз она их забирала. Дела о домашнем насилии являются в России делами «частно-государственного» обвинения. То есть полиция не может их возбуждать сама, без заявления пострадавшего. Но голосов в поддержку принятия закона о «домашнем насилии» не слышно. Более того, нижегородское чиновничество в лице даже самых «прогрессивных» его представителей убеждено, что это дела семейные. Я как старый циничный доктор скажу так. Убедить меня, что вся эта шумиха направлена не на отвлечение внимания россиян? Заговорили ли представители власти о развитии сети учреждений стационарной и амбулаторной помощи психохроникам? Или о создании системы убежищ для таких жертв насилия как супруга Белова и его дети?»

Что еще почитать

В регионах

Новости региона

Все новости

Новости

Самое читаемое

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру