- Федор Александрович, почему для доски выбран закрытый Саров?
- Этот город создавался куратором атомного проекта, весь план прорисовал он. Саров до сих пор существует в тех границах, которые были определены тогда, и именно здесь была одна из немногих улиц в стране, которая носила имя Берия. Сейчас это улица Гагарина – не менее славного человека. Мы хотим, чтобы появилась табличка о том, чье имя она носила ранее. В то время, когда проводился пикет, подходили люди, которые лично работали с Лаврентием Павловичем – это подтверждает легенду о том, что он несколько раз приезжал в Саров. Они показывают дома, в которых он бывал.
- И вы надеетесь, что администрация пойдет вам навстречу?
- Если население Сарова однозначно выскажется «за», как администрация будет этому противостоять? У нас демократический режим в стране.
- Ну а что вы скажете на то, что имя Берия связывается в массовом сознании не с атомным проектом, а с репрессиями, злодеяниями?
- Большинство злодеяний на него повесили. У него, конечно, своих недостатков тоже хватает, но чужие ему приделывать не стоит. Самый хрестоматийный пример, который был раздут в эпоху перестройки, - донжуанский список Берия. На самом деле он не имел к этому списку никакого отношения. У него даже жилья не было, где он мог это осуществлять. У него был рабочий кабинет и двухкомнатная квартира на четырех членов семьи. Таким образом, у него не было ни времени, ни места – я уже не говорю про желание, поскольку у людей, которые ведут государственную работу, интересы обычно на другом сосредотачиваются. Второй яркий момент – ему приписываются массовые политические репрессии. Но он пришел в конце 1937 года и завершил маховик массовых репрессий, арестовал бюрократа Ежова, который раскрутил эту вещь, выпустил многих наших полководцев – в частности Рокоссовского, ряд наших авиационных командиров, их жен, которые были посажены за компанию… На него сейчас вешают то, что сделал Ежов.
- А как же аресты 1940-х годов?
- В 1940 годах не было массовых политических репрессий, были вполне нормальные коррупционные дела. Например, Ленинградское – его пытаются представить как политическое, но на самом деле оно носило экономический характер. И вот эти винные, сахарные дела – этим всем занимался отдел, который потом превратился в ОБХСС.
- Федор Александрович, а среди авторов этой инициативы нет людей, у которых родственников в те годы репрессировали?
- У меня дедушка репрессирован. Сначала перед Берией, а потом и второй раз – в 1949 году.
- За что?
- За дело. Была 58-я статья – контрреволюционная деятельность. Трактоваться она могла широко. Допустим, ваш товарищ ведет антисоветские разговоры, а вы не прервали его и не проинформировали соответствующие органы – все, вы проходите по статье. Получается, в любой момент можно загреметь. Там было много пунктов, и у меня дедушка проходил по пяти. Он был очень подвижный на язык, много болтал. Я бы тоже, думаю, сел в то время.
