Мордовские «дамы» искусно чернили ногти
Давайте вспомним экранизацию «Морозко» режиссера Александра Роу, что вышла на советские экраны в 1964 году. Помните лентяйку Марфушку(ее блестяще сыграла Инна Чурикова)? Эта «квашня» только и делает, что спит, жрет, да прихорашивается перед зеркалом и наводит марафет, натирая свои веснушчатые щеки свеклой?
И действительно, еще со времен Царя Гороха крестьянские косметические «ритуалы» подразумевали использование яркой растительной и животной продукции. Наверное, именно поэтому в XVII веке красавиц называли «красными девицами». Историк И.Забылин пишет, что даже женщины, которые были хороши собой от природы, все равно «белились и румянились», только чтобы не стать объектами людских насмешек.
О ежедневном уходе жен и девиц за своим внешним видом не раз писали иностранцы, которые по служебным делам посещали Русь и Российскую империю. Так, один из них сообщал, что российские женщины столь прекрасны, что превосходят многие нации, однако не удовлетворяются своей красотой, а потому каждый день красятся, и эта привычка превратилась у них в обязанность. Другой заморский гость замечал, что в стольном граде-Москве, не набелившись и не нарумянившись, ни одна из красных девиц не посмеет появиться на люди.
А вот одно из самых первых упоминаний на Руси искусства маникюра. В своем «Сказании о Московии» 1676 года иностранец Яков Рейтенфельс писал об увиденной им в Касимове на Оке моде: «женщины здесь почитают для знати искусно чернить ногти и всегда ходят с непокрытой головой и распущенными волосами, подобно тому, как это делается у мордвы». Не остался в стороне и знаменитый академик Петр Паллас, путешествовавший по России в 1868 году и оставивший нам известие, что русские бабы собирают в Москве-реке много бодяги, сушат ее и употребляют для натирания щек вместо румян.
«Парфюм» на Руси далеко не сразу стал жидким. Всевозможные благовония и ароматные протирания столетия назад существовали в виде натуральных мазей и настоев. Особое место в жизни женщин отводилось гигиеническому уходу за кожей. Часто они делали себе косметические маски и протирания медом и пивными дрожжами. Отбеливали кожу яйцами, молоком, сывороткой, простоквашей, сметаной. Сдабривали полезными веществами, которые находятся в ягодах, огурцах, капусте, свекле, моркови. Как и сегодня, в ход шли растительные и животные жиры, отвары и настои из цветов и трав, делались паровые ванны. Все эти натуральные продукты освежали кожу, делали ее более мягкой. Обычно такие косметико-гигиенические процедуры производились в бане и даже во время мытья бедных крестьянок в русских печах, а их различные секреты передавались от матерей к дочерям. Согласно свидетельствам этнографии наши соотечественницы, в том числе нижегородские селянки и горожанки издревле красили щеки соком свеклы, припудривали лицо пшеничной мукой, а брови и ресницы угольками или сажей из русской печи. По этому поводу даже была распространена частушка:
Мы с тобой, подружка Нюшка,
Принапудрились мукой.
Что за леший за такой:
Нас не любит никакой!
Делали маски из парной телятины
Алые косметические краски женщины получали из барбариса, зеленые - из луковых перьев, листьев крапивы, желтые - из щавеля, коры ольхи и шафрана, а малиновые - из молодых листьев яблони.
Рассказывают, что красны девицы понимали влияние каждого цвета красок на человека: якобы они знали, с помощью каких цветов, нанесенных на лицо, можно влюбить в себя милого человека или, наоборот, отвадить нежеланного жениха.
В своих письмах о нехитрых продуктах русского макияжа в XVIII веке писала пораженная косметическим обычаем М. Вильмонт. По ее словам, день русских провинциальных помещиц начинался с утреннего туалета, и происходило это в такую рань, что в зимнее время они наводили марафет еще при свечах. «Каждое утро, – сообщала жительница Туманного Альбиона, – мне приносят пластинку льда толщиной со стекло стакана, и я как настоящая русская тру им щеки, от чего, как меня уверяют, бывает хороший цвет лица...». Есть также известия, что с целью смягчения кожи русские женщины обкладывали свое лицо на ночь парной телятиной. Так что иноземные светские львицы – французские, немецкие и прусские графини - переняли секрет этой «мясной» косметической процедуры именно у российской знати.
Говорят, что макияж русских барышень той поры был настолько безупречен и привлекателен, что заезжие в Московию иноземные купцы и заморские гости поражались игре красок на их лицах. В России XVIII-XIX веков у светских львиц была в моде «аристократическая бледность», а потому девушкам и женщинам для отбеливания лица и шеи зачастую приходилось прибегать к вредным и опасным химическим красителям. Чтобы выглядеть изящней, им приходилось покупать в аптеке «девье молоко» из бензойной смолы и рослого кабака. Не менее опасной была косметика с добавлением ртути и сурьмы. Она раздражала и старила кожу, приводила к отравлениям и аллергическим заболеваниям.
Конечно, женщины вели надлежащий уход и за своими волосами. В частности, крестьянки Нижегородской губернии мыли волосы так: запаривали в кипятке хлебные корки и потом опускали в это теплое варево волосы. А женщины из сословий побогаче в XIX веке пользовались настоем из 1 части листьев жаборани (после того как он постоит в холодном месте в течение 15 дней) с 4 частями смеси из равных частей жидкого экстракта хины и настойки арники. Для придания волосам мягкости и блеска применяли бриллиантин, «состоящий из смеси 90 частей 90 процентного спирта или старого рома с 10 частями чистого глицерина, с прибавкой духов».
Помадные банки с площади Минина и улицы Почайны
Эти небольшие керамические баночки археологи часто находят в поздних культурных слоях русских городов, в частности, на территории Нижнего Новгорода. Не раз, принимая участие в раскопках в центре нашего любимого города, я был свидетелем того, как их бережно извлекают из земли и очищают от налипшей на них 200-300-летних глины и песка. Специалисты называют эти артефакты аптечными (косметическими, помадными) банками. Их делали из глины и покрывали непрозрачной поливой. Внутри банка была всегда белая, а снаружи разных цветов – белая, синяя, голубая, фиолетовая, вишневая, желтая. Внутреннее дно у таких емкостей делали массивным и округлым, чтобы было удобнее взять из них крем или бальзам деревянной лопаточкой или пальцами.
Недавно я посетил археологический отдел музея ННГУ им. Лобачевского и попросил археолога Ирину Ануфриеву показать мне эти вместилища для архаичных кремов, бальзамов, помад и румян, которые находят в культурных слоях нашего города, относящихся ко II пол. XVIII – нач. XX века.
- Вот эти помадные баночки, – поведала мне Ирина Владимировна, - извлечены в 1998 году из котлована во дворе дома № 42 по улице Ульянова, большая коллекция аптечных банок найдена в следующем 1999-м во время раскопок в переулке Крутом. Ну и, наконец, вот эта, изготовленная из белой глины и покрытая белой поливой баночка, найдена во время исследования котлована на месте бывшего кафе «Олень» на площади Минина и Пожарского».
Несколько подобных тар для старинной косметики нашли и при моем участии во время археологических раскопок 2013 года на берегу Почаинского оврага. Студенты-историки обнаружили фаянсовую косметическую банку с высоким цилиндрическим туловом и с кольцевым выступом-фиксатором крышки в верхней части. Изделие является типичным для гжельского фаянсового производства XIX века. Из раскопа мы также вытащили и другой продукт женского парфюма – стеклянный флакон для хранения мятной эссенции Федора Моренкова, составленной фармацевтом Алякринским: сам флакон был произведен на стекольном заводе В.Бромлея в конце 90-х годов XIX – начале XX века.
Есть сведения, что аптечные (помадные) баночки использовались не только по своему прямому предназначению. В частности, соседка Александра Сергеевича Пушкина Е.И.Осипова (Фок) вспоминала, что, пребывая в селе Михайловском (1824-1826 годы), великий русский поэт жил достаточно скромно и даже вместо чернильницы использовал как раз такую косметическую баночку, видимо, гжельского производства.
Такую тару для кремов, помад и бальзамов стали изготавливать в Гжели еще с конца XVIII века. Поначалу их производством занимался некий крестьянин Степан Федотов. Но уже в 1820-е годы изготовление фаянсовых банок встало на поток и было сосредоточено на двух крестьянских заводах. Постепенно из-за значительного роста потребителей производство косметико-фармацевтической и парфюмерной промышленности в России наладилось: только в Москве работало три помадных завода, а через пару десятилетий – в 1850 годы - их стало уже одиннадцать. Ну а дальше – больше!
Посудите сами, только владельцы одной московской фирмы – «Товарищество Брокаръ и К.», изволившие производить в России в 1864 году французский парфюм, зарабатывали огромные деньги: предприятие выпускало душистое мыло, шампуни, помаду, одеколон, духи. И если во время своего развития эта фирма, основанная потомственным французом Генрихом Брокаром, имела годовой доход 12 тысяч рублей, то уже в начале 1880 годов ее прибыль составляла 500 тысяч. Кстати, рекламная почтовая открытка конца XIX – начала XX века, выпущенная этой фирмой, одна из самых любимых в моей коллекции. (Рекламная почтовая открытка фирмы «Брокаръ и К». Фото автора.)
Утиральники для русских красавиц
В среде тогдашней российской элиты и гламурной публики огромным успехом пользовались так называемые «косметические спермацетовые личные утиральники». А вот и реклама этих загадочных предметов из журнала «Нива» за 1900 год: «При употреблении спермацетовых утиральников кожа лица делается чистою, нежно и приятно освежает. Удобное средство в дороге, где лицо особенно подвержено влиянию солнца, пыли и ветра. Особую важность имеют для господ артистов и для лиц употребляющих гримировку, белила, румяна и пр. Цена 60 коп. за пачку…». Конечно же, вы догадались, что речь идет о некоем подобии влажных салфеток, ватных палочек, шариков и дисков, которые достаточно прочно вошли в сегодняшнюю жизнь. Что же касается «предков» влажных салфеток – спермацетовых утиральников – известно, что их пропитывали воскообразным веществом, которое производители утиральников получали из жира кашалота. Кстати, подобные косметические аксессуары бытовали во многих европейских странах. Так, в Кенигсберге (Восточная Пруссия, ныне Калининград) в XVIII веке светские дамы накладывали на ночь на лицо так называемый “утиральник Венеры” – кусок замши, пропитанный спермацетом и белилами.
Что не купишь в городских лавках и аптеках Нижнего Новгорода, можно было приобрести на знаменитой Нижегородской ярмарке. Известно, что годовой доход от торговли парфюмерией на Нижегородской ярмарке с 1911 по 1915 годы составлял от 500 до 600 тысяч рублей ежегодно. В первую очередь спросом пользовалось ароматное туалетное мыло, во вторую раскупали одеколоны и духи. Кроме самих нижегородских модниц, на ярмарке приобретали парфюм оптовые скупщики и галантерейщики всего Поволжья, Поочья, Прикамья, Сибири, Средней Азии, Кавказа и Урала. Интересно, что если в глубокую старину косметику на Русь доставляли купцы с востока, то в начале XX века наоборот – на Нижегородскую ярмарку за партиями мыла, духов и одеколонов прибывали купцы из самой Персии.
