Занимательная бюрократия
Начнем мы с конкретного обитателя этого заведения, которому удалось связаться с «МК в НН». 41-летний Давид Хмелидзе – гражданин Грузии. Но это весьма условно, поскольку его гражданская принадлежность уже долгое время никак не определена. Да и биография у него занятная. Хмелидзе родился в Абхазии. В 1992 году переехал в Россию, так как не хотел участвовать в абхазо-грузинском конфликте: «У меня и с той стороны родственники, и с этой. В кого мне стрелять?» - удивляется Давид. Сначала он пытался торговать вместе с дядей, но быстро прогорел.
А далее началась криминальная биография: был судим за кражу, затем еще несколько раз за причинение вреда здоровью. Сам он это связывает со своим вспыльчивым характером и горячей кавказской кровью. Тем не менее, в перерывах между отсидками работал: копал землю, грузил, ремонтировал квартиры. В 2013 году Хмелидзе отбывал наказание в знаменитой колонии №14 в Сухобезводном, которая в последнее время гремит на всю страну. По его рассказам, там он потерял 40 килограммов веса из-за нечеловеческих условий содержания (на еду отводилось 5 минут, и люди просто не успевали толком поесть).
- Помимо телесных наказаний применялось еще и психологическое давление. Заставляли делать бесполезную работу. Например, просеивать землю и носить в другой конец колонии, потом снова просеивать и носить обратно. Постоянные оскорбления и крик со стороны «козлов» (осужденных, которые работают на администрацию. – Авт.). Зато после окончания срока меня направили в спецприемник Балахны. Там условия весьма комфортные – у нас была плитка прямо в камере, по территории спецприемника мы могли свободно передвигаться, готовили еду себе сами и даже посылали гонца на рынок за продуктами. Просто пионерлагерь!
А вот далее начинается занимательная бюрократия. Паспорт Хмелидзе потерял еще в 1989 году. С тех пор из документов у него только справка об освобождении и свидетельство о рождении. Поскольку никакой другой паспорт не получал, то он теперь человек без гражданства. При этом имеется распоряжение заместителя министра юстиции о нежелательности пребывания Хмелидзе на территории РФ. Но депортировать его некуда, потому что он «негражданин». Но и отпустить на все четыре стороны нельзя, потому что есть распоряжение о нежелательности.
В результате человек буквально «завис меж двух миров», и никто не знает, что с ним делать. Наказание отбыл, виновным не признан, а содержится в неволе уже больше года - и конца этому не видно. Технически, здесь нужна помощь адвоката, который бы это распоряжение отменил и помог оформить документы. Но за это никто не возьмется. Кстати, это далеко не единичный случай. В одном из выпусков «МК в Нижнем» мы рассказывали о похожей истории с гражданином Украины. Он также долгое время «зависает» в Нижнем Новгороде.
Хмелидзе тем временем прослыл в спецприемнике заядлым скандалистом. Постоянно жалуется на прокисшую еду, что кипяток выдают в строго определенные часы, а прогулки только один раз в день - по часу. При этом запрещают курить в помещении, что, по его мнению, является пыткой. Но самое главное, нет газет, журналов, а телевизор только с одним каналом, по которому нельзя толком узнать, что происходит в стране и мире.
Есть за что похвалить
По мнению члена нижегородской ОНК Дмитрия Утукина, проблема в том, что деятельность специальных приемников слабо регламентирована. Не ясен порядок посещения их родственниками и адвокатами. Нет нормы прогулок и посылок. Тем не менее, в целом условия содержания можно назвать прекрасными.
- То есть на посылки обитатели имеют право, а вот в каком объеме – не ясно. Все это создает возможность для произвола. То есть на блага ты имеешь право, только пока начальник учреждения этого хочет. Если отношения с ним испорчены, обязанности предоставлять свидание или прогулку у него нет. Все это требует существенной доработки. Получается, что начальник попросту не должен предоставлять тот же кипяток. То, что его выдают несколько раз в день - это добрая воля. Та же история с газетами, журналами и телевизором. Есть упоминание о том, что мигранты могут читать, слушать радио, смотреть телевизор, но нет обязанности всем этим их обеспечить.
Увы, прогулки несколько раз в день всем курящим обеспечить попросту нереально, поскольку персонал учреждения весьма ограничен.
Мы проверили документы, которые регламентируют питание мигрантов. У спецприемника заключен договор с частным предпринимателем, который поставляет туда еду. Нормы вполне адекватные. Пища простая – каши, котлеты, супы. В целом, можно сказать, что условия в спецприемнике отличные. Особенно по сравнению с местами лишения свободы, следственными изоляторами и ИВС. Помещение новое, камеры просторные и светлые. Есть горячая вода, отдельный санузел. Нормальные, выложенные плиткой душевые комнаты. Есть возможность постирать вещи. Хорошая вентиляция.
Увы, как уже говорилось выше, проблемы на правовом уровне. В законе об ОНК учреждения УФМС не прописаны. Например, посещения их наблюдателями не регламентировано. То есть туда пускают «по желанию». Препятствий не чинят, хотя вроде как и не обязаны пускать. На практике же члены ОНК могут посещать камеры, но не фотографировать для отчета. Могут знакомиться с документами, но не копировать. Нельзя вести аудиозапись при беседе с мигрантами. И как в такой ситуации работать?
- Например, две недели назад мы проверяли условия содержания мигрантки, проходящей свидетелем по уголовному делу, которое сопровождает УФСБ региона, - продолжает Утукин. - Нас допустили в ее камеру и дали поговорить. Жалоб она не высказала. Позже мы вновь попросили с ней встретиться, однако нам в этом было отказано без объяснений причин. Это притом, что мандат ОНК не предполагает вмешательство в уголовные дела и нас интересовали лишь условия ее содержания. Иными словами, общественный контроль в таких местах может быть в любой момент затруднен или вовсе прекращен, если начальнику учреждения что-то не понравится.
